ДИАСПОРА В МИНИАТЮРЕ
(К выходу книги А.П. Яркова "Евреи в Кыргызстане")
Под эгидой Общества еврейской культуры Киргизии "Менора" и
благотворительного фонда "Хэсэд тиква" вышла книга бишкекского
искусствоведа, культуролога, кандидата исторических наук Александра Яркова
"Евреи в Кыргызстане".
Автор монографии пытается подойти к предмету исследования подчеркнуто
объективно, "не разделяя позиций ни ярых сторонников сионизма, ни заядлых
юдофобов". Распахивая научную целину и не имея систематического еврейского
образования, этот русский по национальности человек проделал столь
серьезную и объемную работу, что ему можно простить отдельные огрехи,
включая попавшие в книгу устаревшие и порой противоречащие друг другу
статистические данные. Единственная грубая этнографическая ошибка -
включение караимов в число евреев, менее всего допустимое применительно к
караимам бывшего СССР.
Улыбку у музыкантов вызовет фраза о царе Давиде, "который аккомпанировал
себе на струнном музыкальном инструменте - псалтыре". Псалтырь, как
известно, - не аналог гуслей или арфы, а церковнославянское название
псалмов Давида (на иврите теhилим).
И уж совсем некорректен следующий пассаж об ашкеназских евреях и идише:
"Их язык (ост юден) образовался как сплав компонентов разных
языков, а не только немецкого (в том числе и лошн койдеш, составленный из
элементов иврита и арамейского языков)... Разговорный идиш разделяется на
два основных диалекта: восточный и западный. Именно западный диалект был
выбран в качестве литературного языка".
Однако эти огрехи (идиш никогда не назывался "ост юден", деление идиша на
диалекты указано неверно, а литературный язык создан искусственно на базе
синтеза различных диалектов) не способны испортить общее положительное
впечатление от книги, содержащей массу любопытнейших малоизвестных
фактов.
Знаете ли вы, к примеру, что 1964-68 гг. в Токмаке, фактически в
политической ссылке (но на правах "гостя ЦК КПСС") жил бывший лидер
венгерских коммунистов Матьяш Ракоши, тщательно скрывавший свои еврейские
корни?
А в 1927 году в Бишкеке (Фрунзе) проездом к месту ссылки в
Алма-Ату оказался Л. Б. Троцкий (Бронштейн). По воспоминаниям старожилов,
"пламенного трибуна революции" вдоль трассы приветствовали толпы людей -
местным властям не удалось сдержать проявления народных чувств.
Спустя некоторое время в столице республики оказывается М. Я. Натансон -
подруга В. В. Маяковского и активная троцкистка. Она начинает работать в
Госплане Киргизии и в силу своего образования (успела несколько лет
проучиться в московском вузе) вскоре становится ведущим специалистом.
Здесь и произошло ее знакомство с председателем республиканского Совета
народных комиссаров Юсупом Абдрахмановым, переросшее в большое и сильное
чувство. Отзываясь о евреях как о "самом способном в мире народе",
Абдрахманов тем не менее охарактеризовал наркома путей сообщений СССР (с
которым он в Москве решал вопросы строительства железнодорожной ветки
Фрунзе - Токмак) следующим образом: "Каганович - законченный бюрократ,
беспринципный держиморда. Еврейский народ дал немало талантов революции,
но дал еще и этого..."
Вместе с А. Ярковым проследим за процессом появления евреев в Киргизии.
Точное время возникновения общины бухарских евреев (в терминологии автора
монографии - "яхуди") на территории этой
страны не установлено, но некоторые источники указывают, что в X
веке в Таласской долине уже были люди, исповедующие иудаизм.
Первыми ашкеназскими евреями в Киргизии стали солдаты-кантонисты, появившиеся в
этом регионе в середине XIX века в ходе его присоединения к России.
Любопытно, что бухарских евреев в российскую армию не призывали, уравняв в
этом с узбеками, таджиками, киргизами и казахами.
В конце XIX века началось переселение миллионов восточноевропейских евреев на
Запад. Менее известен тот факт, что десятки тысяч евреев в тот же период
отправились на Восток, в том числе в Киргизию, где можно было встретить выходцев
не только из западных губерний России, но и из Румынии и даже Австро-Венгрии.
Однако ашкенази ехали, как правило, в одиночку, порывая семейные и общинные связи
и не образуя новых, в результате чего быстро ассимилировались в
общеевропейской переселенческой среде, не оставляя еврейского потомства (о
крещеных кантонистах и многочисленных гражданских лицах, во имя карьеры
принимавших православие, и говорить не стоит). Однако они внесли
существенный вклад во внедрение западных ценностей в жизнь коренного
населения Киргизии, в укрепление российских интересов в этом краю и его
интернационализацию.
Вот как формулирует эту мысль А. Ярков:
"Еще со средневековья благодаря многочисленным школам и необходимости чтения
религиозной литературы систематизированные знания входят в обыденную жизнь
ашкенази. Естественно, что у них существовала устойчивая культурная
потребность в образовании... Включаясь в общероссийские социокультурные
процессы и считая себя прогрессивно мыслящими людьми, евреи этого круга
отказывались от схоластики конфессионально-ориентированного образования и
отдавали детей в светские школы. Они стремились приобщиться к немецкой,
польской, а затем и русской культуре, а русскую интеллигенцию познакомить с
еврейским национальным богатством с целью сближения народов. Отметим и
такую особенность ассимиляции некоторой части ашкенази, как стремление
вообще отказаться от своего культурного наследия... Русский язык был для
этих местных евреев-интеллигентов не только средством межэтнической
коммуникации, но и способом подчеркнуть лояльность к государству,
представителями которого они здесь выступали".
Объективный исследователь, А. Ярков не игнорирует и негативные аспекты
данного феномена:
"В сентябре 1899 года молодой выпускник
Московского университета Лев Берг получает должность смотрителя рыбных
промыслов Аральского моря и низовий Сырдарьи. На основании проведенной в
1901 году рекогносцировки ученый делает вывод о том, что в бассейне
Аральского моря водоемы не имеют тенденции к прогрессивному усыханию.
Базируясь на выводах Л. С. Берга (удостоенного без защиты диссертации,
минуя степень магистра, степени доктора географии), Государственная Дума
одобрила выделение кредитов на развитие хлопководства в Туркестанском крае,
заложив начало трагической истории гибели Арала".
С демографической точки зрения Киргизия оставалась "бездонной бочкой"
еврейской иммиграции вплоть до Второй мировой войны, когда в Бишкеке
впервые открылась синагога.
У членов сплоченной общины бухарских евреев в Бишкеке и Оше было больше
возможностей - и желания - в плане поддержания этноконфессиональных традиций.
Их дети не только говорили на своем языке,
но и учились читать и писать на нем буквами еврейского алфавита. С 1890 по
1914 год в Иерусалиме было издано и почти целиком вывезено в Среднюю Азию
100 книг на бухарско-еврейском языке. Русской же грамотой бухарские евреи
владели слабо. При советской власти для них появился Туземно-еврейский
пединститут, готовивший кадры для бухарско-еврейских школ.
Кратковременный период признания права народов на развитие национальной культуры
сменяется насильственной ассимиляцией, не последнюю роль в насаждении которой играли
сами ашкенази. Агрессивная пропаганда атеизма привел к тому, что к середине
20-х годов в Бишкеке не было не только синагог, но и мечетей и даже церквей.
Именно ашкенази стояли у истоков новой, советской культуры в
Киргизии. Поэт Илья Сельвинский редактировал русский перевод эпоса "Манас",
выполненный, конечно же, евреями. Кинорежиссеры М. Ромм и О. Фрелих сняли
первые фильмы о молодой республике.
Ретивость советской власти приводила к курьезам. "Националистически" настроенных
евреев она ссылала подальше от центра, в Киргизию, - а они знай себе организовывали
нелегальные общины и сионистские ячейки... Закончившего в начале 20-х годов
Витебскую йешиву резника Арона Володарского препроводили в 1933 году в Бишкек, где
этот высокоморальный, всеми уважаемый человек исполнял обязанности не только
шойхета, но и неформального "ребе". Именно Володарский добился от городских
властей выделения евреям участка на мусульманском кладбище.
Смирившись с желанием иудеев хоронить своих близких вместе, Советы жестоко относились к
живым евреям - таким, как Дебора Гейзерикман. В 1929 году семнадцатилетняя
одесситка в составе группы единомышленников выступила в защиту прав
человека и свободы совести. "За пропаганду антисоветских идей сионизма"
девушку сослали в Бишкек. От своих убеждений Дебора не отреклась до самой
смерти в 1998 году.
Отдельную главу Ярков посвятил жизни евреев
Киргизии в годы Второй мировой войны. В тот период община
пополнилась тысячами эвакуирующихся евреев из западных районов
бывшего СССР. Многие из них, в отличие от прежде переселявшихся
в республику евреев, не были настроены на скорейшую ассимиляцию.
Автор теплым, выразительным языком повествует о деятельности неофициальных
бракопосреднических бюро, благодаря которой у местных ашкеназов
(бухарские евреи всегда были разборчивее в выборе спутника жизни) заметно
снизилась доля смешанных браков. Но, разумеется, не до нулевой отметки.
Уклоняясь от традиционной дани "интернационализму", А. Ярков
честно признает, что дети от браков евреев с неевреями, как правило,
считали себя русскими, киргизами и т. п., что было "связано с общей моделью
советского общества".
50-е годы XX века стали апогеем активности общины. Впервые наметилась
консолидация ашкеназских и бухарских евреев. Рекордная численность прихожан
была зафиксирована в Йом-Кипур 10 октября 1952 года - бишкекскую синагогу
посетило 2500 человек. После продолжительных пререканий удалось
зарегистрировать и синагогу в Джалал-Абаде.
Открытых репрессий со стороны властей не наблюдалось, однако
в 1961 году КГБ использовал бишкекские гастроли Московского еврейского
театра (какого именно - Ярков не уточняет) для выявления всех скрытых
"цеховиков" и последующего их ареста по делу "трикотажников". Вместе с
бывшим председателем Госплана республики Б. Дюшалиевым по этому делу в 1962
году были расстреляны десять евреев. После этого в Киргизии поднял голову
бытовой антисемитизм, который был там традиционно слабее, чем во многих
других регионах СССР.
Эмиграция из Киргизии началась сравнительно поздно.
В 1989 году из Бишкека уезжает 175 евреев, в 1990-м - около тысячи, в
последующие годы - по нескольку сотен. Соответственно угасает община. В
1989 году в Киргизии насчитывалось 5600 евреев, в 1990-м - 5100, в 1991-м -
4200, в 1992-м - 3600, в 1993-м - 3000, в 1994-м - 2400, в 1995-м - 1900, в
1996-м - 1500, в 1997-м - 1300.
Более новых официальных данных пока не опубликовано. Согласно оценкам,
сегодня в этой стране осталось 400-500 евреев, главным образом пожилых.
Им предоставлены все возможности сохранения этнических и религиозных
традиций, однако исторический процесс неумолим...
Книга А. Яркова стала эпилогом истории киргизского еврейства.
И превосходным памятником.
