2 августа при Вильнюсском еврейском музее,
в здании бывшей гимназии "Тарбут" (ул. Пилимо, 4),
открылась мемориальная комната Аврома (Авраама) Карпиновича -
одного из крупнейших прозаиков XX века, писавших на идиш. Активнейшее участие в организации мемориала в
родном городе Карпиновича приняла
проживающая в Тель-Авиве вдова писателя - специалист по языку и литературе идиш д-р Сара Лапицкая,
безвозмездно передавшая вильнюсскому музею часть личных вещей мужа.
На церемонии открытия мемориальной комнаты выступили директор музея Эммануэль Зингерис
и его заместитель Рахель Кост, и директор Вильнюсского института по изучению идиш Менди Каган и пишущий на литовском языке
поэт Маркас Зингерис. Двое последних прочитали отрывки из произведений Аврома Карпиновича: Каган в оригинале, а Зингерис -
в литовском переводе.
А как обстоят дела с увековечиванием памяти Аврома Карпиновича на его исторической родине,
где писатель удостоился прожить бОльшую часть жизни? Пока, с
горечью констатирует Сара Лапицкая, Израиль заметно отстает от Литвы.
Впрочем, генеральный директор Национального управления по делам еврейской (идиш) культуры Мелех Зив
планирует ряд мероприятий памяти Карпиновича; есть и другие инициативы, ждущие своей реализации.
Несмотря на твердые сионистские убеждения писателя, на его не поколебленный никакими невзгодами и разочарованиями
израильский патриотизм, главной темой творчества Аврома Карпиновича
было ушедшее в небытие еврейское Вильно, где он родился 29 мая 1918 года (по другим данным - в 1913 г.), вырос и получил образование.
Скончался писатель 23 марта 2004 года в Тель-Авиве.
Широко образованный и высококультурный человек, Карпинович много лет работал администратором
Израильского филармонического оркестра. Его отец, директор еврейского театра и общественный деятель
Мойше Карпинович (1892—1941), оказал большое влияние на духовное становление сына.
Юный Авремеле
учился в хедере и реальной гимназии, где языком преподавания был идиш. Среди его учителей были писатель
Мойше Кульбак и литературовед Макс Эрик. Входил в
бундовскую молодежную организацию [цУкунфт] ("Будущее").
В начале Второй мировой войны Авром Карпинович сумел бежать на восток от
наступающих нацистов; все его близкие погибли. В 1944 году он ненадолго вернулся в освобожденный
Вильнюс, оттуда направился в Бельгию,
а в 1946-м стал одним из организаторов "нелегальной" иммиграции в Эрец-Исраэль.
Корабль
«Теодор Герцль», на котором плыл Карпинович, был задержан англичанами близ Хайфы;
пассажиров интернировали в фильтрационный лагерь на Кипре. Карпинович активно участвовал в
общественной и литературной деятельности лагеря. Бежал из лагеря, но был пойман и приговорен
к 5 годам тюремного заключения. Между тем в июне 1948 г. в варшавской газете [дос нАйе лэбм] ("Новая жизнь")
была опубликована нелегально пересланная из тюрьмы статья Карпиновича,
посвященная провозглашению Государства Израиль.
В начале 1949 г. Карпинович был освобожден из лагеря и приехал в Израиль. В течение 30 лет работал администратором Израильского филармонического
оркестра, заочно учился на историческом факультете Лондонского университета. Одновременно печатал публицистические
статьи в израильских газетах и в многочисленных зарубежных периодических изданиях на идиш. Постоянной
темой его статей, наряду с политическими проблемами, была судьба мамэ-лошн и связанной с ним культуры.
В 1951 году Карпинович вступил в группу писателей на идиш [юнг исрОэл] ("Молодой Израиль"). Его перу принадлежат три цикла (своего
рода трилогия) израильских рассказов.
В 1959 г. вышел его
первый сборник рассказов - сионистская сага [дэр вэг кейн сдом]
("Дорога в Сдом"). В 1973-м - второй: [эйн тог фун милхОмэ] ("Один день войны"). В 1985-м -
третий:
[цуфУс кейн эрцисрОэл]
("Пешком в Страну Израиля"), посвященный связи евреев диаспоры с исторической родиной.
Однако главной темой прозы Карпиновича стали воспоминания о Вильно. Жизни польских
евреев между двумя мировыми войнами посвящен сборник рассказов [байм вИлнэр дУрхhойф] ("В виленском проходном дворе",
1967).
В 1973 г. была
издана биографическая монография «Бронислав Губерман»
— единственная книга Карпиновича, написанная на иврите, повествующая
о скрипаче-виртуозе, основателе Израильского филармонического оркестра.
Следующий сборник рассказов Карпиновича — [аф вИлнер гасн] ("На улицах Вильно", 1981) —
вновь возвращает читателя к образам, знакомым по сборнику [бам вИлнэр дУрхhойф].
«Виленский» цикл продолжили следующие три сборника рассказов Карпиновича: [аф вИлнер вэгн] ("На виленских дорогах", 1987),
[вИлнэ,
майн вИлнэ] ("Вильно, мое Вильно", 1993) и [гевЭн, гевЭн амОл вИлнэ] ("Было, было когда-то Вильно", 1997). Последний
сборник издан и по-русски.
Карпинович не идеализирует своих еврейских персонажей, но их трагическая судьба накладывает отпечаток на авторское
восприятие: «... и на виленском дне была капелька святости». Критики высоко оценили выразительный язык прозы
Карпиновича. Наряду с Хаимом Граде Авром Карпинович увековечил еврейское
Вильно с его странноватыми обитателями и самобытной атомосферой - подобно тому, как в свое время Исаак Бабель запечатлел
"уходящую натуру" Одессы.
Совместно с Ицхоком Братом А. Карпинович писал скетчи и тексты куплетов для эстрадных комиков Шимона
Джигана и Исраэля Шумахера. Карпинович написал монографию о творчестве Джигана [дэр кОех фун Идишн hумОр] ("Сила еврейского
юмора", 1974).
Писатель был награжден всеми важнейшими литературными премиями Израиля, вплоть до премии главы правительства,
а также рядом международных премий.
В последние годы жизни Авром Карпинович несколько раз посетил Вильнюс, в котором осталось очень мало следов
довоенного Вильно. Но, как выяснилось, еврейская (и не только) Литва помнит выдающегося писателя. И не только Литва...
С Авраамом Карпиновичем я встречался несколько раз в Киеве, Тель-Авиве и Кишиневе, но был знаком с ним еще раньше - читал
его новеллы в журнале "Советиш геймланд" и в газете "Биробиджанер штерн".
И сегодня я часто читаю его рассказы и статьи в еврейской прессе. Авраам Карпинович талантлив, хорошо знает идиш, в
особенности его виленский колорит, что очень ценят читатели.
На днях я испытал колоссальное наслаждение, когда получил от него подарок - книгу "Было, было когда-то Вильно" с
авторской надписью: "Для Вас, доктор Берман. Наш идиш вкоренился глубоко в Ваше сердце. С самыми лучшими пожеланиями, Авраам
Карпинович. Тель-Авив".
Он все-таки прав: наш идиш для меня святой. Книгу эту я прочел несколько раз и с ней совсем не хочется расставаться.
Там нет ни одного лишнего слова - и в то же время нет слова, которого бы не хватало. Я согласен с известным еврейским
писателем Ихилом Шрайбманом из Кишинева, который, выступая на конференции еврейских общин Восточной Европы в 1996 году,
сказал, что читая Карпиновича, видишь перед собой всё Вильно.
Особенно глубокое впечатление произвела на меня новелла "Урке Нахальник". Я никогда не мог понять, почему наши
еврейские писатели не вспоминают Урке. Для меня этот персонаж всегда был героем. Урке Нахальником я
заинтересовался еще в школе.
Его имя было тогда у всех на устах. Я помню, что творилось в Ровно, когда книги Урке Нахальника появились в книжных
магазинах. Кроме этого, сотни людей с нетерпением ждали свежий номер варшавской вечерней газеты [hАйнтике нАйес]
("Сегодняшние новости") - это было вечернее издание известной еврейской газеты [hайнт]
("Сегодня"), - где с продолжением печатались романы и рассказы Нахальника. И действительно, где это видано,
чтобы преступник, злодей и вор в тюрьме начал писать, стал писателем и говорил о морали?! Еще отбывая срок, он успел
описать в десяти тетрадях жизнь Урке Нахальника. Профессор Станислав Ковальский, который через начальника тюрьмы
познакомился с рукописями Урке Нахальника, не мог оторваться от написанного. Он восхищался богатством его языка.
Одновременно он написал письмо тогдашнему руководителю Польши маршалу Юзефу Пилсудскому с просьбой об амнистии
арестанта Ицхака Фарберовича (по кличке Урке Нахальник), так как этот вор обладал большим литературным талантом.
Авраам Карпинович пишет, что Ицхак Фарберович родился в 1897 году в местечке недалеко от польского
города Ломжа в семье богатого купца и получил традиционное еврейское воспитание. К 35 годам Ицхак обокрал своего отца и
удрал в Вильно. Постепенно он был втянут в криминальный мир, сидел в различных тюрьмах Польши, с 1927 года -
в известной Равичской тюрьме. Был осужден на 8 лет за попытку ограбить государственный банк в Варшаве. После
освобождения Урке Нахальник переехал в Вильно. Его первая книга имела большой успех. Газеты и журналы широко печатали
произведения бывшего злодея Урке Нахальника. Макс Вайнрайх - директор ИВО (Еврейского
научно-исследовательского института) -
заинтересовался богатством жаргона еврейского подпольного криминального мира. Он дописал к имеющемуся списку
выражений на идиш те, которые могли бесследно исчезнуть. Со временем Урке Нахальник сам стал писать на идиш.
Несмотря на это обстоятельство, польские издательства продолжали печатать его книги. Через некоторое время Нахальник
переехал в Варшаву и поселился в Отвоцке (дачном поселке под Варшавой); вступил в варшавский союз
еврейских литераторов, базировавшийся
на
Тломацкой улице, 13. Его постепенно стали признавать еврейские писатели. Популярность Урке Нахальника росла день
ото дня. Десятки тысяч людей читали его произведения в книгах и газетах.
Я хорошо помню его посещение города Ровно в конце 1930-х годов. Урке Нахальника сопровождал известный в те времена
доктор Яков Копейкин. На ровенском вокзале собралось несколько тысяч ровенских блатных, знаменитых "больших" и "маленьких"
грузчиков (в Ровно "большими" грузчиками называли Кавказских, по району города, а "маленькие" грузчики были с Красной улицы).
Тут же собрались извозчики, отличавшиеся силой и крепостью мясники, спортсмены, гимназисты, уличные женщины, представители
интеллигенции. Урке Нахальнику устроили поистине королевский прием.
Вечером Замковая улица, где располагался еврейский народный театр, была темна от множества людей. Возле входа в театр
стояла польская полиция. Урке Нахальника внесли в зал на руках. Он стоял на сцене. Высокого роста, широкоплечий, с глазами,
подобными глазам коршуна. Нахальник сразу же поинтересовался, на каком языке говорить? Многие крикнули: "Только на идиш!"
Урке Нахальник стал горланить и читать отрывки из своих произведений на идиш. Из близлежащих городов и местечек съехались
евреи, чтобы встретиться и послушать известного писателя.
Долго Ровно не могло забыть той встречи.
И я благодарен моему дорогому другу Аврааму Карпиновичу за то, что он вспомнил знаменитого Урке Нахальника, который
превратился из вора в крупного писателя и был известен по всему миру. Спасибо за рассказ об организации им еврейского
антифашистского Сопротивления в Отвоцке и о его героической смерти.