От приговора, вынесенного Маргалит Хар-Шефи, веет холодом
прошедших времен. Вернее, не холодом, а холодком. За пять с
половиной лет, прошедших после убийства Ицхака Рабина, многое
изменилось. «Дети свечей» обживают самарийские холмы в
окрестностях Шхема, музыканты и деятели искусств, выступавшие
в черных трико на траурных концертах, гастролируют в
поселениях. Вряд ли сегодня удастся собрать под портретом
«общего дедушки» сколько-нибудь значительный митинг. Последний
«рабиновский фестиваль», совпавший с началом арабского
восстания, отмечался весьма скромно. Лозунг «Не забудем, не
простим» перекочевал на портреты зарешеченного Арье Дери. По
большому счету, никого это уже не удивляет и не возмущает.
Рабину простили и стараются вспоминать его как можно реже. И
без того проблем по горло.
Но юридический механизм, запущенный в ноябре 1995-го, все еще
работает, хоть пружина и ослабла. В принципе, Маргалит
Хар-Шефи должна радоваться, что легко отделалась. Могло быть
гораздо хуже. Президент Моше Кацав абсолютно правильно
прокомментировал вынесенный ей приговор. Если Маргалит
действительно знала о готовящемся убийстве главы правительства
и злостно не донесла, девять месяцев тюрьмы – приговор не
просто мягкий, но воистину смехотворный. Если не знала и
отсидит срок ни за что, тем более. Обычно «ни за что» сидят
гораздо дольше, иногда всю жизнь.
Татьяна Соскина в той же тюрьме «Неве-Тирца» отмотала два
года, и не просто так, а за политическую карикатуру. Кто-то
полагает, что рисовать карикатуры вообще не преступление,
судебные инстанции посчитали иначе, но рисунок, изображавший
пророка Мухаммеда в виде свиньи, существовал и фигурировал в
качестве вещественного доказательства. Маргалит Хар-Шефи,
единственная в истории израильской судебной практики
осужденная за непредотвращение убийства, действительно ничего
конкретного не сделала. Да и не могла ничего сделать. Но,
будучи юристом по образованию и человеком, разбирающимся в
местных реалиях, Хар-Шефи, конечно, понимает, что статью, по
которой она была осуждена, не зря извлекли на свет Божий. Ей
просто не повезло. Подруга Игаля Амира была приговорена
прессой задолго до начала суда. То, что стараниями адвокатов
удалось свести неизбежное наказание к минимуму, - несомненная
победа. На большее не приходилось рассчитывать.
Коль скоро судьи заранее объявили, что пытаются воссоздать
«подстрекательскую атмосферу», бывшую накануне покушения,
оправдательного приговора не будет. Его в принципе не могло
быть. Поэтому Хар-Шефи, отчаявшись что-либо доказать, борется
не за полное оправдание, а за помилование, предполагающее
признание вины и чистосердечное раскаяние за несодеянное.
Пусть это не принципиально и не логично, зато дает надежду
избежать тюрьмы или значительно сократить время пребывания в
этом страшном месте. Маргалит не нужна героическая биография и
ореол узницы совести. Она хочет нормально жить и работать и не
планирует заниматься политикой. А зря. Когда вся правда
откроется, эти девять месяцев тюрьмы могли бы стать прекрасным
стартовым капиталом.
Loading...
Осуждение Маргалит Хар-Шефи ставит точку в истории убийства
Рабина. Теперь можно сказать, что наказание понесли все –
убийца, его брат Хагай, его друг Дрор Адани и его подруга
Маргалит. В контексте «извлечения уроков из случившегося» это
нужно понимать следующим образом. Наша самая объективная в
мире судебная система, стоящая на страже демократии,
наказывает не только непосредственного исполнителя
преступления, но и его семью, и ближайшее окружение.
Символически – среду, взрастившую «чудовище». В полном
соответствии с выводами комиссии Шамгара, где черным по белому
сказано: убийству предшествовала подстрекательская атмосфера.
Строгость и неотвратимость наказания, во-первых, как бы
восстанавливают справедливость. Во-вторых, подчеркивают, что
больше виновных нет, и искать их не следует. Ни в ешивах, ни в
ШАБАКе. Пример Хар-Шефи должен показать, что даже тень
подозрения (судьи не скрывают, что решение было тяжелым)
становится поводом для судебного разбирательства. И если
кто-то не на скамье подсудимых, значит - так надо.
Коллективная ответственность за убийство Рабина – важнейшая
составляющая выводов комиссии Шамгара и всей официальной
версии событий 4 ноября 1995 года. Указание на
«подстрекательскую атмосферу» невозможно истолковать иначе
как косвенное обвинение всего правого лагеря: тех, кто выходил
на демонстрации протеста, и тех, кто произносил речи в
кнессете и голосовал за вотумы недоверия «самому» Рабину.
Игаль Амир признался на суде, что действовал не в
одиночку, что чувствовал поддержку масс и опирался на
галахические постановления некоторых раввинов. А личное
признание, как известно, царица доказательств. Время от
времени раздаются призывы начать следствие против «идеологов
убийства». Имена их известны, списки «неблагонадежных
раввинов» неоднократно публиковались в прессе.
Попытки ревизии официальной версии убийства делаются как
слева, так и справа. Левые ищут заговор ультраправых раввинов,
правые, пытаясь снять с себя бремя пресловутой коллективной
вины, неизбежно приходят к вопросу о роли спецслужб. Слишком
много вопросов осталось без ответа. Не важен повод, нужно лишь
начать копать. Покушение на Кеннеди может оставаться не
расследованным в течение десятков лет. Там никто не обвинял в
косвенном соучастии миллионы простых американцев, преемнику
убитого президента никто не сказал: «Ты убил, ты и
наследуешь». У израильских правых политиков есть личный
интерес добиться повторного расследования. Пусть даже не в
интересах истины, а единственно чтобы избавиться от
необходимости ежегодно каяться, клясться и отмежевываться. Но
и левые, особенно пришедшие в политику после 1996 года,
сталкиваясь со слишком очевидными противоречиями в официальной
версии, наверняка понимают, что обвал может начаться в любой
момент. Официальная версия рухнет как карточный домик, стоит
слегка прикоснуться к любой из его стен. Например, в Интернете
на странице, посвященной памяти Ицхака Рабина, до сих пор
висит фотография листка с «Песней о мире», якобы простреленном
пулей Игаля Амира. Там же говорится, что Рабин был убит двумя
выстрелами в спину, и обе пули были извлечены из тела, листок
же находился в нагрудном кармане пиджака...
Все это давно уже ни для кого не секрет. Трудно найти в
Израиле человека, безоговорочно принимающего выводы комиссии
Шамгара. Политики, журналисты, а рядовые граждане тем более,
готовы к любым неожиданностям. Пусть не сейчас, а чуть позже.
Сперва нужно навести порядок на «территориях», разобраться с
Арафатом, а потом придет очередь повторного расследования.
Возможно, участие Шимона Переса в правительстве Шарона – тоже
попытка оттянуть неизбежное. Приговор Маргалит Хар-Шефи,
одновременно легкий и суровый, подводит черту под официальной
версией. Никто не трогает поселенческих раввинов, тема
«коллективной ответственности» всячески затушевывается.
Отсидит девица месяц-другой, освободится досрочно. Ничего
страшного, не Сибирь все-таки. БАГАЦ захлопнул ящик Пандоры и
умыл руки. А ну, кто рискнет открыть?
Автор книги «Кто убил Ицхака
Рабина?» Барри Хамиш расследует обстоятельства гибели израильского посла во
Франции Элиягу Бен-Элисара за два дня до его возвращения на
родину. Хамиш пишет: «Весной 2000 года до посла Израиля во
Франции Элиягу Бен-Элисара донеслись отголоски информации об
убийстве Рабина и об участии Франции в этом сговоре.
Сотрудники французской разведки сообщили ему о сделке Шимона
Переса с французами. Они санкционировали смещение Рабина в
обмен на подписание его преемником Шимоном Пересом мирных
соглашений, одобренных Францией. ООН получила бы контроль над
Старым городом, где была бы создана столица для Организации
освобождения Палестины (ООП), а Ватикан получил бы суверенитет
над святыми местами внутри нее. Бен-Элисар стремился
предупредить свой народ, и этого французские власти не могли
допустить. Премьер-министр Барак был вызван в Париж и
встретился с Бен-Элисаром и Жаком Шираком. Бен-Элисара
открытым текстом предупредили не вмешиваться. Он не пошел на
уступки. Барак вернулся в Израиль, зная, что французы могут
сделать с его послом, и пытался, как только мог, его спасти.
Чтобы возвращение Бен-Элисара в Иерусалим выглядело более
логично, Барак отозвал в общей сложности шесть сотрудников
министерства иностранных дел и объявил, что он уволил людей,
назначенных Давидом Леви.
Увидев, что Бен-Элисар собирает чемоданы, команда французских
боевиков принялась за дело. Они каким-то непонятным образом
убрали охранников Бен-Элисара из парижской полиции, а его
израильские телохранители из ШАБАКа так же непонятно почему
покинули его. В одиночку поздним субботним утром Бен-Элисар
отправился в маленький отель посольства, чтобы встретиться с
двумя людьми. Он явно придавал встрече большое значение,
достаточное, чтобы прервать свой обычно спокойный день отдыха.
Трое прошли в комнату. Бен-Элисара насильно раздели догола и
привязали к кровати. В него была введена игла с воздухом, отчего сердце его остановилось.
В израильские СМИ проникла сенсационная история о последнем
утре Бен-Элисара, проведенном в компании двух
мужчин-проституток, и о сердечном приступе во время
садо-мазохистской оргии. Пресса послушно распространяла чушь.
До них не доходило, что человек с положением и интеллектом
Бен-Элисара никогда бы не показался на пороге посольской
гостиницы, где его все знали, в сопровождении двух
гомосексуалистов-проституток».
Далее Хамиш пишет, что американская разведка доказала, что
израильский посол во Франции был убит. И только в Израиле, с
его давними традициями обмана и дезинформации, от
общественности скрывают, что же действительно произошло.
Если Барри Хамиш прав в своих предположениях, случившееся с
Элиягу Бен-Элисаром может быть воспринято как предупреждение
тем, кто знает факты и хочет обнародовать их. Согласно
концепции Хамиша, все завязано в один клубок: Ословские
договоренности, переговоры с Сирией, убийство Рабина,
продолжение политики уступок всеми последующими
правительствами. Горькая правда лучше сладкой лжи. Если народ
Израиля не захлебнется этой горечью, у нашего государства
появится шанс выдержать испытания, которые нам предстоят.
