НЕРЕШАЕМЫЕ ЗАДАЧИ ОТ ИЗРАИЛЬСКОГО МИНПРОСА

на главную

новое

тесты

словари

золотые правила

методика

все языки по алфавиту

Помогая старшей дочери готовиться к экзамену по английскому языку на аттестат зрелости («багрут»), я предложил ей потренироваться решением заданий прошлых лет. У меня давно припасены сборники экзаменационных заданий 1980-90-х гг. – и вот, счел я, пробил их час...
Открыв книгу 1995 года издания, дочь воскликнула: «Папа, эти задания слишком сложные! Таких у нас не бывает! Мы ничего подобного не проходили!» Естественной отцовской реакцией было бы прочесть нотацию и призвать отпрыска к порядку, но я решил не торопиться «применять власть», а для начала вооружиться доказательствами дочкиной неправоты.
Поиск через Google навел меня на сайты, где хранятся тексты экзаменов за последние лет десять и даже приводятся правильные ответы на них. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что между «багрутом» 1990-х годов и нынешним – дистанция огромного размера! От учащихся более не требуется ни выполнения грамматических заданий, ни вставки пропущенных слов в диалогах, ни перефразирования предложений с использованием заданного ключевого слова, ни многого другого, что были обязаны уметь израильские школьники в ту пору, когда моя старшая дочь ходила в детский сад.
Кроме того, из программы начисто исключили раздел «Англоязычная литература». В прежние времена выпускники, обучающиеся на максимальное – равное пяти – число «ехидот» (учебных единиц, количество которых указывает на сложность экзаменационных заданий: чем их больше, тем качественнее аттестат зрелости, приемные комиссии университетов смотрят на число «йехидот» даже пристальнее, чем на средний балл), обязаны были продемонстрировать знакомство с несколькими произведениями американских и британских авторов. Сегодняшние двенадцатиклассники должны лишь ответить на вопросы по прочитанному и прослушанному текстам и написать небольшое сочинение на бытовую или общественно-политическую тематику.
В целях создания запаса прочности я всё же убедил дочку прорешать задания за пять последних лет. Занимались в хронологическом порядке – и даже на этом небольшом временном отрезке смогли проследить, как тексты и вопросы становятся всё примитивнее. Если лет десять назад школьный выпускной экзамен на 5 «ехидот» имел приблизительно такой же уровень сложности, что и единый вступительный экзамен в вузы (психометрический тест), то теперь между ними зияет пропасть, и школьные отличники вынуждены готовиться к психотесту отдельно. Родители-лингвисты есть не у каждого, а специализированный курс подготовки на частном рынке стоит несколько тысяч шекелей.

Продолжая тему просвещения в Израиле, укажу, что английский язык является лишь одним из трех компонентов психотеста. Два других носят кодовые названия «словесное мышление» и «количественное мышление». На «словесном» абитуриента экзаменуют на предмет богатства словарного запаса, умения мыслить логически и быстрой ориентировки в академических текстах на родном языке (помимо иврита психотест разрешается сдавать на русском, английском, французском, испанском или арабском языке). На «количественном» от кандидата в студенты требуется знание школьной программы по математике в минимальном объеме (3 «ехидот»).
Не будучи математиком, автор этих строк не берется сопоставлять сложность школьных экзаменационных задач за разные годы. Но есть и другие показатели. Если в 1990-х и начале 2000-х гг. сборная Израиля занимала на международных математических олимпиадах места во втором или третьем десятках. Плохо, что не среди лидеров – но фантастически хорошо по сравнению с тем, как выступила команда еврейского государства в 2007-м. На проходивших во Вьетнаме состязаниях наши ребята заняли 51-е место позади всех стран Восточной и Центральной Европы, Скандинавии, Дальнего Востока (особенно блеснул Китай) и даже Ирана.
К этому провалу Израиль шел давно. Вот три основные, на мой взгляд, причины.
1. Математика является единственной точной наукой, входящей в обязательный набор сдаваемых на аттестат зрелости предметов, и без элементарных представлений о физике и химии школьникам нелегко понять, зачем нужна математика и «как она устроена».
2. Отсутствие систематической подготовки учащихся. По девятый класс включительно школа больше напоминает детсад для недорослей. В десятом наступает резкое усложнение и ускорение темпов обучения, и 15-летнему подростку, не научившемуся самостоятельно и целенаправленно заниматься, такой скачок зачастую непосилен. И если гуманитарный предмет человек с хорошей памятью еще может вызубрить нахрапом, то с математикой такой номер не проходит.
3. Запрограммированная «дырявость» школьной программы. Ежегодно за пару месяцев до экзаменов на аттестат зрелости министерство просвещения публикует перечень тем, которые НЕ будут фигурировать в билетах. Это официально называется «микуд» (фокус). Например, объявляется, что задач на арифметическую прогрессию в этом году не будет. А на геометрическую, естественно, будут!
Если среди вас, уважаемые читатели, найдутся математики, которые объяснят мне (а заодно и министру просвещения), с помощью какого «фокуса» можно изучить геометрическую прогрессию без знания арифметической, буду премного благодарен...
Система «микуд» действует по всем предметам. При изучении истории осознанно пропускаются целые эпохи, при изучении ивритской грамматики – определенные части речи и виды предложений, и т.п.
Кстати, история у нас уже без географии. География из израильской школьной программы исключена, если не считать проходимого в младших классах предмета «Моледет» (Родина), представляющего собой краткий обзор «глобуса Израиля».
Стоит поговорить и о таких удручающих явлениях, как политизация израильской школы (в 2008 году в престижной рамат-авивской школе «Альянс» учительница английского языка задала детям написать письмо тогдашнему премьер-министру Эхуду Ольмерту, дабы он согласился освободить арабских террористов в обмен на пленных израильских солдат), как конфликт между религиозными и светскими кругами (в рамат-ганской светской школе «Оhэль-Шем» директор запретил ученикам молиться), как необратимый ущерб от учительских забастовок (в результате трехмесячного перерыва в занятиях, продолжавшегося с октября по декабрь 2007 года, около 20% старшеклассников ушли работать и бросили школу).

Беспрецедентно скандальный случай произошел 14 июня 2008 года на экзамене по математике на аттестат зрелости. Спустя час после начала экзамена на 5 «ехидот» министерство просвещения было вынуждено аннулировать одну из задач, поскольку выяснилось, что она не имеет решения. Составители задания ошиблись, и в ходе решения ученики получали выражение с нулем в знаменателе.
По словам учителей и родителей, учеников заставили "делить на ноль", из-за чего многие потратили на решение некорректно поставленной задачи слишком много времени и начали нервничать, что не может не сказаться на итоговой оценке.
Стремясь успокоить школьников и их родителей, минпрос заявил: если выяснится, что учащимся нанесен ущерб, министерство использует имеющиеся в его распоряжении средства для исправления ситуации. Иными словами, если уровень оценок окажется слишком низким, то все они будут умножены на некий коэффициент, искусственно догивающий среднюю оценку до показателя прошлых лет. Такой инструмент уже неоднократно применялся для поднятия среднего балла, когда оценки оказывались низкими из-за слишком сложного (но математически корректного!) экзамена. Однако на сей раз ситуация кардинально иная.
Экзаменуемым по математике предлагается шесть задач, разбитых на три пары. Необходимо решить три задачи, выбрав по одной из каждой пары. То есть, одну из задач первой пары – №1 или №2, одну из второй пары – №3 или №4 и одну из третьей – №5 или №6. В данном случае ошибка имела место в формулировке задачи №2, относящейся к разделу «Математическая индукция». Легко допустить, что те школьники, для кого эта тема является самой легкой, начали именно с нее. Другие экзаменуемые начали с №1, или с №3, или даже с №6. Те, кто успешно справились с №1, вообще обошлись без №2.
Нетрудно понять, что та часть учащихся, которая начала с задачи №2 и успела потратить значительное время на тщетные попытки решить ее до того, как было объявлено об ошибочности формулировки, оказалась главной жертвой дискриминации. А вот те, кто успешно решил задачу №1, оказались в самом выгодном положении. У них был выбор: решать ли далее №3 или №4, и затем №5 или №6. В итоге они как ни в чем не бывало сдали экзаменационную работу с тремя решенными задачами. Другие успели решить лишь две (не считая №2). Кто-то – одну или ни одной. Ясно ведь, что последовавшее в разгар экзамена непредвиденное заявление минпроса внесло растерянность и сумятицу.
В некоторой мере пострадали и те, кто начал с любой из последних четырех задач, но плохо владел материалом, знание которого тестировалось в №1. Ведь они оказались лишены выбора: решать ли более простую для них задачу №2 или более сложную – №1. Вообще говоря, они могли бы представить дело так, будто уже приступили к задаче №2 и потратили на нее некоторое время – но в напряженной атмосфере экзамена не каждый способен на такую хитрость. В конце концов, экзамен-то по математике, а не по искусству мошенничества!
Непонятно, какой коэффициент изобретет минпрос для того, чтобы учесть все возможные случаи как с технической, так и с психологической точки зрения. Последней пренебрегать никак нельзя. Действительно, морально зрелый человек обязан уметь справляться со стрессом, но данный экзамен ведь касается математики и ничего другого!
В спорте иногда назначают переигровку. Но здесь это не выход. Одни учащиеся уже спланировали себе каникулы, другие устроились на работу, третьих со дня на день призовут в армию.
А, может, минпрос должен был выставить всем экзаменуемым наивысшую оценку (100)? Нет, тоже несправедливо. Одни готовились лучше, другие хуже – уравниловка ни к чему. Словом, задача, которую само себе поставило министерство просвещения, удовлетворительного решения не имеет.
Вы думаете, что это единственный случай, «исключение, подтверждающее правило»? Мне бы тоже хотелось, чтобы это было так. Увы: экзаменационные задания по другим предметам также не лишены ошибок. Причем, если в математике невежество составителя задач при наличии соответствующих знаний доказать нетрудно, то в гуманитарных дисциплинах элегантных формул для выведения нерадивого сотрудника на чистую воду не существует.

В заключение предложу вашему вниманию одиозный инцидент, произошедший на экзамене по английскому языку (также на 5 «ехидот») 17 июня 2008 г. В отличие от вышеописанного математического недоразумения, этот эпизод резонанса не вызвал. А жаль.
Учащимся предлагалось прочесть текст “Questioning Personality Tests” («Личностные тесты – под вопросом») и ответить на вопросы к нему. В задании №2 экзаменуемым следовало закончить фразу:
«In lines 4-10, the writer gives two reasons why employers…» («В строках №№ 4-10 автор приводит две причины того, почему работодатели...»
Правильного ответа на этот вопрос не существует! Перед вами строки с четвертой по десятую, на которых (и только на них!) должен, по идее, базироваться ответ.
“Regardless of how you answer that last one, the fact is that personality tests featuring such questions are used by employers all over the USA. One test, the MMPI, is given to as many as 15 million people a year to screen applicants for jobs from police officer to nuclear technician. Another test, the Myers-Briggs Type Indicator, is commonly used to determine how and with whom employees work best. But now an increasingly vocal group of critics is fighting this barrage of testing, arguing that use of the tests might do more harm than good”.
Как внимательно ни вчитывайся в эти предложения, в них можно найти лишь ЦЕЛИ, которые преследуют работодатели, при подборе кандидатов на ту или иную должность применяющие те или иные тесты. ПРИЧИНАМИ чего бы то ни было тут и не пахнет.
Для полноты картины приведу здесь и строки с первой по третью, которые, как вы сейчас убедитесь, ответить на вопрос не помогут:
“Do you prefer a bath to a shower? Are you fascinated by fire? Do you sometimes feel like smashing things? Do questions like these really tell us anything meaningful about ourselves, or are they suitable for nothing more than party games?”
Автор этих строк сам преподает английский язык. Иногда руководство колледжа поручает мне составлять контрольные работы для студентов. Перед тем как приносить задания в аудиторию, я представляю их на проверку двум коллегам. Однажды, уже едучи в автобусе на работу, я с ужасом обнаружил в одном задании неточность – и ручкой исправил ее во всех 23 экземплярах. Студенты удивились, что это еще за исправление от руки – и я честно объяснил им ситуацию. Контрольная прошла нормально.
А вот наше министерство просвещения с его огромным штатом – способно ли оно взять на себя ответственность за собственные ляпсусы?