Пять месяцев назад социальная комиссия при Управлении тюрем Израиля отклонила мое прошение об освобождении по отбытии двух третей срока заключения. В решении говорилось, что я не отказался от своей идеологии и потому представляю реальную угрозу безопасности страны и жизни граждан.
Решение было обжаловано мною в окружном суде Тель-Авива. Судьи порешили не вмешиваться в решение комиссии, объявили его законным и правомочным.
Друзья сказали мне: «Иди в Верховный суд. Там ведь права человека стоят превыше всего». В конце июля мой адвокат подал в Верховный суд прошение о пересмотре решения комиссии. Сразу заметим, что высшая инстанция не обязана слушать обжалования. Решение о принятии дела к рассмотрению зависит от его юридической вескости.
Проходит месяц – ответа нет. Да, видимо, нелегко пришлось судьям. Приверженцам прав человека, видимо, нелегко подписаться под формулировкой «не изменил своей идеологии». С другой стороны, освобождать меня тоже не хочется…
Проходит два месяца, а ответа нет. Беспрецедентно, ведь речь идет всего лишь о решении принятия к рассмотрению. Да и срок мой истекает через полгода. Казалось бы, что мешало им пойти навстречу и назначить пересмотр на ноябрь или декабрь? А там и прокуратура бы согласилась скостить пару месяцев. Ведь практически все заключенные Израиля, отбывающие свой первый срок в тюрьме, освобождаются досрочно. Грабителей и наркоторговцев не просят при этом отказываться от своей идеологии обретения денег любым путем. Идеология эта вполне близка судьям и прокуратуре.
Проволочка виделась мне самому странной и непонятной. Казалось мне естественным, что прошение будет отклонено сразу, а вот причина тягомотины была мне невдомек.
И вот настал день памяти Рабина, пришедшийся в этом году на 17 октября. Утром мне приносят газету «Едиот aхронот», где торжественно объявляется о решении Верховного суда отклонить мое прошение о пересмотре решения комиссии.
Позвонил адвокату. Ему прислали решение, но сперва оно было передано в прессу. Такого цинизма даже я не ждал от них. Оказывается, они вовсе не колебались ни в чем, а просто ждали седьмой годовщины Рабина, чтобы именно в этот день удостоиться похвалы от прессы.
Мы часто удивляемся решениям израильского суда, но обманываемся, полагая, будто за ними стоит серьезное юридическое обоснование. Хочется верить, что жрецы местной Фемиды руководствуются какими-то моральными соображениями и даже утверждают по-своему справедливость. Из разу в раз приходится сталкиваться с проявлениями левой либеральной идеологии среди судей. Но это не касается сути происходящего.
Любое дело, интересующее прессу, превращается сегодня в спектакль. Доводы защиты значения не имеют вовсе. Вспоминаю, как в ходе судилища надо мной «вершители справедливости» не раз позволяли себе реплики о полном несоответствии обвинения с материалами дела. Меня судили за склонение другого человека к осквернению памятника душегубцу Эль-Касаму и поджогу штаба арафатовских послушников «Дор шалом». Сам виновник торжества даже под пытками утверждал только лишь, что за полтора месяца до поджога он поведал мне о собственной инициативе, а я, якобы, не воспрепятствовал этому и даже одобрил в целом. Но где же прямое участие, где же склонение? Эти риторические вопросы произносились судьями, обвиновившими меня после в несодеянном.
Театральное действие Верховного суда в день Рабина дезавуирует ход мысли «вершителей справедливости». По сути они не судят, а участвуют в спектакле. Им важно быть восхваленными прессой и правящей олигархией. Решения должны соответствовать заказу и сценарию. Отвергнувшая мое прошение судьица Далия Дорнер метит в замы председателя Верховного суда. Для этого ей положено играть по утвержденным правилам спектакля.
Опытная жрица левосудия, она понимала, что решение о пересмотре моего дела повлечет за собой неминуемые излияния в прессе дочки убиенного – Далии Рабин. Та объявила меня центральной фигурой в выработке идеологии противодействия политике ее отца. Так зачем Далии Дорнер гневить Далию Рабин?
Вместо этого судьица избрала проволочку в ожидании подходящей даты. Кто-нибудь воскликнет: «Но судьи не имеют права руководствоваться подобными соображениями!» Беда в том, что права при либеральном режиме определяются вовсе не «гражданами», а их кукловодами в обществе спектакля.
Главным принципом в обществе спектакля является беспреложная и всепроникающая ложь. Именно на ней стоит сам день Рабина. Целые сутки напролет телевидение демонстрировало документальные материалы о преподобном: то он с солдатами, то с детишками, то он за мир борется, то – в теннис играет. Там же кадры о темных силах, осмелившихся выступить против миротворца. Я на себя смог посмотреть. Семь лет назад я молодо смотрелся. И ни слова о том, что кроме Рабина погибло еще восемьсот человек от рук тех, кому он вверил смертоносное оружие…
Далия Дорнер просто почтила память убиенного, отвергнув презрительно мое прошение о пересмотре. Интересно, что сегодня это делается открыто – безо всякого стеснения, без претензии на подобие правосудия.
Мы ведь смирились со спектаклем лжи. И как был прав французский философ Ги Дебор, сказавший про нас: «В мире действительно обращенном истинное является моментом ложного». Иными словами, судьи порой могут принять и правильное решение, но оно есть часть общей концепции в спектакле и лжи. В моем случае работа системы особо интересна и заслуживает внимания, ибо она действует в обнаженности своих истинных побудок. Все красные словеса о законности, равенстве и павам человека придаются забвению, когда речь идет о противнике самой системы, коим я, несомненно, и являюсь.
Проституированная пресса потребительского общества вместе с карательными органами и всепроникающими средствами массового оболванивания убивает в эти дни остатки свободной мысли и стремление к добру и справедливости. Пережившим советский спектакль лжи тяжело признаться в том, что в новом мире они столкнулись с теми же методами убиения души и интеллекта, но в более изощренном виде. Их ведут еще более искусные крысоловы. Они порабощают куда более тотатьно и безостаточно. Вместо свободы дали спектакль свободы, ее неживую иллюзию. Неужто всем нам придется побывать в тюрьме, чтобы понять это и снова «выбрать свободу»?..
