Роман Марка Хараха ПСИХОЛОГИЯ ЖИТЕЛЕЙ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

Пользовательского поиска

Шломо Громан, 28 февраля 2005 года

Роман Марка Хараха
Об Арафате с Сухой... и не только

В феврале 2005 года в Кирьят-Арбе, в издательстве "АХАЗ", ранее специализировавшемся в основном на лингвистической литературе справочного характера (пособия для изучающих иврит, идиш и английский, русско-арамейский разговорник, русско-арабский разговорник и т.д.), вышел в свет роман Марка Хараха "Психология жителей Ближнего Востока".

Автор книги родился в Черновцах. Выпускник Рижского летно-технического училища. Работал на командно-диспетчерском пункте Одесского аэропорта. В 1989 году официально числился преподавателем иврита в рамках фонда культуры райкома комсомола (при том что в 1987-м из комсомола самоустранился).

В Израиле М. Харах живет с 1990 года. Успел поработать администратором в отделении абсорбции аэропорта имени Бен-Гуриона, преподавателем иврита в ульпане, охранником в кабинете врача-психиатра.

- Марк, знакомые воспринимают вас как очень серьезного человека. И вдруг - вы в роли писателя-юмориста. Чем это объяснить?
- Роман все-таки не юмористический, хотя смешных эпизодов в нем действительно немало. Но есть и грустные.
Действие романа происходит в конце XX – начале XXI веков. Поэтому в нем отражены и теракты, и социальная напряженность, и армейские будни. Основная задача, которую я перед собой ставил, – сделать книгу увлекательной.
- Вы предупреждаете читателя, что все герои романа вымышленны. Но часть из них носит вполне узнаваемые имена и занимает соответствующие должности. Например, Ясер Арафат...
- Герой моей книги – почти положительный герой со своей загадочной судьбой, не имеющий ничего общего с реальным Арафатом – патологическим террористом.
- В романе много ивритских и даже арабских слов. Живущим в Израиле читателям это помешать не должно, но как быть с остальными?
- Книга предназначена прежде всего для русскоязычных израильтян, которые знают, что такое «ульпан», «кашрут», «фалафель». Представьте, если бы мои герои вместо «ульпан» говорили бы «курсы начального изучения древнееврейского языка для новых репатриантов».
Слово «иврит», кстати, - тоже гебраизм, но всеми приемлемый. И не называть же кошерную забегаловку «уличным буфетом, где соблюдены нормы традиционной еврейской диетологии, требующей разделения мясных и молочных продуктов, посуды и т.д.». Но я не отказываюсь от русских переводов, если это лаконично и красиво. Например, йешива – это еврейская духовная семинария, кантор – синагогальный запевала, миньян – кворум для молитвенного собрания.
Еврейские, русские или арабские интонации не случайны, даже если они не вписываются в строгие нормы русского литературного языка. Еще пример: вместо определения «Депутаты от левых партий в парламенте Израиля» я сознательно использую понятие «левые члены Кнессета». Не совсем по-русски. Зато всем понятно. И звучит веселей. Для тех, кто владеет только русским языком и не знает, что такое «шалом», «кускус», «гешефт», - переводы незнакомых слов указаны в пояснениях.
- Когда писался роман - при жизни Арафата или после его смерти?
- Роман создавался на протяжении 7 лет. Кстати, почти все диалоги были мною реально услышаны и только немного обработаны.
- Почему вы выбрали такое название, годящееся для учебника или академического труда?
- Сказался мой довольно богатый издательский опыт. Если назвать роман «Дальняя дорога через горячие барханы» или «Красный рассвет над желтыми дюнами» - будет звучать романтичней, но книга затеряется в развалах и не будет востребована. Если назвать, например: «Раздирающий пасть тигра» - привлечет внимание любителей приключенческого жанра, но тоже затеряется среди книг типа «Слепой против Бешеного». В названии непременно должно быть что-то географически близкое. Поэтому - «Жители Ближнего Востока». Почему психология? Чтобы попытаться нас хоть немного понять.

Вместо предисловия

Нет ничего важнее для мужчины, чем чувство собственного достоинства. Мужчине лучше умереть, чем жить в позоре. Лучше красивая смерть, чем непрекращающиеся муки и страдания.
И положено мужчине родить сына. Обязательно. И дать ему имя. И соседи тогда назовут мужчину по-новому. Например, если назвал мужчина своего первенца Амаром, то всё общество отныне будет звать мужчину Абу-Амар, то есть, «отец Амара». И это самое «абу» – не простое слово, а символ почёта и уважения. Абу – отец: мужчина, родивший сына.
А что делать, если у мужчины нет сына? Мало ли по каким причинам – нет, к сожалению. И если мужчина этот уже не молод – как будут звать его соседи? В этом случае из уважения к мужчине вместе со словом «Абу» будет упомянуто имя его отца – предполагается, что мужчина назвал бы первенца именно так, именем деда ребёнка.

Глава А

При выезде из городских кварталов Газы шестидверный белый мерседес быстро набирал скорость. Но разве можно нормально разогнаться на развороченных этих магистралях?
Какой-то мальчуган на лошаке выскочил на дорогу из-за придорожной пальмы – прямо перед джипом сопровождения. Водитель чудом успел притормозить. К счастью, встречная полоса оказалась свободна. А то бы мальчишка жизнью поплатился за езду на гужевом транспорте не по правилам.
До чего красивое животное – лошак! Лошак - это результат порочной связи лошади с ослом. И не путайте лошака с мулом. У мула папа – конь, а мама – ослица. Мул, по определению, – это избиваемое вьючное животное, не дающее потомства. А у лошака отец – осёл, а мать – лошадь. Он вроде как тоже жеребёнок. Жеребёнок-жеребёнок, белой лошади ребёнок. Впрочем, не обязательно белой. Лошадь любого цвета может не удержаться от соблазна перестоять с симпатичным осликом из пригородов. Именно с симпатичным, так как лошаки рождаются на удивление красивыми – с большими карими глазами, стройные, на крепких ногах с большими пролетарскими копытами, с длинной светлой гривой. И вокруг глаз у многих лошаков – вроде как оправа от очков. Меньше чем за 150 динаров(1) никто не продаст. Примерно 740 шекелей(2) по курсу 1997 года. Даже за хорошего домашнего осла столько не дают…
Жаркое палестинское солнце заставляло щуриться, несмотря на затемненные автомобильные стёкла. Суха – жена президента Арафата – задёрнула шторки на окнах мерседеса. Стало лучше. Да и взгляды крестьянских детей останутся за занавеской.
Тяжело быть женой президента – тебя так и пожирают глазами от любопытства. Тем более, женщина с распущенными волосами в этих краях редкость. Даже немногочисленные еврейки – жительницы сионистских поселений – почти все набожные, в платках или шапочках.
А жена президента Арафата знаменита светлым здоровым волосом. Хоть в роликах для рекламы шампуня «Panten PRO-v» снимайся. Недаром молодые арабы в своих мастерских, лавках и закусочных с фалафелем(3) или шуармой(4) на каком-нибудь видном месте приклеивают её цветные фотографии, вырезанные из газет и журналов. С одной стороны – дань уважения главе независимой Палестины, а с другой стороны – кому не приятно глазеть на снимок красивой женщины-блондинки, у которой «всё на месте».
Тяжело быть женой президента, но зато как почётно!
И плевать на эту разницу в возрасте. Разве возраст - помеха? Конечно, мама перед свадьбой возражала. Её тоже можно понять. Переживала за родную дочь. Дядя по материнской линии тогда справедливо заметил: ну и что, что такой старый, в конце концов, ей его не варить. Но разве в возрасте дело? Ведь Суха в то время жила в Рамалле, находящейся под оккупационным игом. В любую минуту в дом могли ворваться костоломы из ШАБАКа(5) – и тогда вся жизнь пропадом.
«Всё равно его не брошу! Потому что он хороший!» – заявила своим родственникам Суха. И спорить с ней было бесполезно. Характер такой.

Суха в 80-е годы была связной между активистами на Родине и руководством ООП(6) в изгнании. Сионистские власти дали ей разрешение выезжать из Израиля для учёбы за границей. Молодая студентка часто появлялась в родном городе, привозя из-за границы не только гостинцы для родных и соседей, но и чёткие инструкции для лидеров борцов сопротивления и полевых командиров.
Могла ли поначалу представить себе юная освободительница, что сам Председатель Исполнительного Комитета ООП, лидер палестинского народа, слегка побритый и всегда подтянутый, с большим пистолетом, Ясер Амарович Арафат однажды посмотрит на неё не просто как на младшего товарища по борьбе. А посмотрит так, как смотрит страстный мужчина на красивую женщину.
- Сколько лет тебе, товарищ мой дорогой? – спросил тогда Председатель.
- Двадцать один с половиной, – ответила девушка, стесняясь несолидности названного числа.
Председатель задумчиво покачал головой.
- Но я взрослый человек, – уверенно произнесла бесстрашная связная. – Я способна принимать решения, контролировать ситуацию и отвечать за свои поступки.
Председатель улыбнулся. Нашла благоволение эта славная девушка в глазах его. Очень хороша. Таких изысканных манер во всей Рамалле нет.

Суха часто вспоминает те замечательные мгновения, когда их взгляды встретились. И Ясер несколько секунд, долго-долго, смотрел в её глаза. А в зрачках его появился тогда необыкновенный огонёк. И такая теплота струилась из его глаз… Такая теплота… Тепло распространялось по всему её телу. И тогда поняла она – это ОН! Наконец-то появился в её жизни Человек, сказочный Герой. Он способен сразиться с коварным врагом, освободить народ от многоголового дракона, и, самое главное, он способен завоевать её сердце. А она полюбит его всей душой и будет ему хорошей женой, и подарит ему сына…
Суха и Ясер до свадьбы встречались редко, соблюдая необходимую конспирацию. Если в ШАБАКе что-то и пронюхали, то не подавали виду. За обиду подруги Председателя мог последовать сокрушительный удар. В палестинских сёлах тоже любят говаривать: лучше попасть под несущегося верблюда, чем под взгляд Абу-Амара. Сионисты это знают, поэтому не хотели идти на обострение. К тому же израильская верхушка в то время по неофициальным каналам заявила о заинтересованности в тайных переговорах с умеренно-террористическими организациями.
Ясеру и Сухе, полюбившим друг друга, редко удавалось побыть наедине. Соскучившуюся до невозможности Суху из условленного места перевозили то в одну гостиницу, то в другую – нужно было убедиться, что нет хвоста, и жизни Председателя ничто не угрожает. После многочасовых поездок по городу она, наконец, оказывалась рядом с Ясером и с нетерпением ждала, когда любимый освободится, и они смогут побыть вместе…
Первые поцелуи… Кажется, будто падаешь в пропасть. Кружится голова и хочется, чтобы это никогда не кончалось. Волшебный полёт в сказку любви. Его нежные руки, как приятны их ласки. Как сами по себе закрываются глаза, и необыкновенные чувства вновь переполняют теплом всё тело…
А на животе Председателя – три больших, размером с маслину, родимых пятна. Если мысленно соединить – получится равнобедренный треугольник, и его вершина-острие направлена вверх и вправо, к сердцу.
«Наша египетская пирамидка» – так называла треугольничек Суха, поглаживая расслабленный живот Ясера. Председатель наслаждался, но даже в эти минуты он не мог полностью отвлечься от мыслей о методах и способах ведения войны с сионистским врагом. Суха старалась, как могла. Она понимала, что именно от неё во многом зависит настроение и работоспособность Председателя. А от его работоспособности, в свою очередь, зависит успех в борьбе.
…Ясер стал для неё не только талантливым народным лидером, но и образцовым любовником, настоящим интимным другом.
Ах, эти замечательные ночи в Тунисе… А эта прекрасная поездка в Триполи…
В одну из долгожданных встреч Суха, забыв о девичьей гордости, срываясь в слёзы, вдруг попросила ненаглядного: «Миленький ты мой, возьми меня с собой. И в стране далекой буду тебе женой»…
«Милая моя, взял бы я тебя, но…», – и понял Председатель, что нет больше у него аргументов: почему бы действительно надежную боевую подругу в жёны не взять?
А когда познал он жену свою, родила она ему дочь.
В газете писали, что Абу-Амар даже на свадьбу не преподнёс ей букет цветов. Ну и что? Разве это настолько важно? Ведь цветы – они только на вид такие красивые, а на самом деле это всего лишь напомаженные трупики накануне процесса гниения.
Не дари мне цветов полевых…
И дары от первородных овец своих тоже не приносил… Зато он дарил ей небо, дарил полную луну и солнце. Он дарил ей звёзды. Вся вселенная принадлежала только ей и ему. Только им…
И бывшие одноклассницы ей завидовали, и шутя говорили: «Представляете! Наша Суха кускус(7) как следует готовить не научилась, а уже такого солидного мужика себе оторвала!»

Суха погладила ножку маленькой Захвы, мирно посапывающей в детском кресле безопасности.
«Замечательная наша Захвочка, золотце наше», – подумала женщина, разглядывая плод любви и познания. – «Захвочка. Захва Ясеровна Арафат, дочь Председателя».
Вдали уже просматривался КПП «Кедр». Охранники насторожились и завертели головами из стороны в сторону. Джипы остановились в пределах автономии, а большой блестящий мерседес, медленно лавируя между бетонными кубами-глыбами, уверенно пробирался вперед.
- Предъявите разрешение на въезд! – потребовал сионистский солдат-резервист, не снимая палец со спускового крючка автоматической винтовки.
Водитель протянул ему пропуск V.I.P. (особо важной персоны), позволяющий пересекать территорию Израиля в любое время и без досмотра.
Глава Б

Председатель Совета Автономии (официальный статус), президент парламентской республики Палестины (неофициальный статус), сидя за рабочим столом и немного насупившись, внимательно изучал сводки данных о текущем моменте.
Согласно агентурной информации, палестинцы радуются прибытию в Газу шейха Ясина, выпущенного на волю из вражеских застенков. Газовчане выходят на улицы, устраивают стихийные митинги и демонстрации, во время которых сжигают израильские (часто) и американские (редко) флаги. Среди звучащих коллективных выкриков и речёвок преобладают следующие:
«Йитбах аль-яхуд!» ("Убей еврея!");
«Шейх Ясин – народный герой!»;
«Слава подрывникам – инженерам нашей борьбы!»;
«Смерть Израилю!»;
«ХАМАС(8) – единственный выразитель чаяний и стремлений палестинского народа!»;
«Давай работу – кушать нечего!».

Открытых выступлений против руководства Автономии не было. Полиция сумела обеспечить надлежащий порядок. В хевронскую больницу «Алия» был доставлен труп араба, бывшего агента ШАБАКа, покончившего жизнь самоубийством двумя выстрелами в затылок.
«Ну, и ладненько», – успел подумать Арафат и в это время зазвонил красный сотовый телефон.
Кто бы это мог быть? Данный номер телефона знают только несколько человек, но звонить сюда предусматривается только в особых случаях, требующих безотлагательных решений.
- У аппарата. – Председатель решительно поднёс трубку к чуткому уху.
- Абу-Амар, бонжур(9), наш дорогой, – послышался до боли знакомый женский голос. Это была Сулима, мать Сухи и, соответственно, тёща Председателя. В официальных беседах она предпочитала называть себя Сюзан. Знание французского на определённом уровне позволяло ей считаться одной из лучших современных поэтесс Палестины.
- Салям(10), мамА! – произнёс Ясер, с явной иронией ставя ударение «мамА». – Я ведь просил не звонить мне на пелефон(11). К тому же, как вы узнали номер?
- Сулима всё узнает, если захочет. Ты лучше скажи, сильвупле(12), почему нам не привезли Захвочку в воскресенье? Или вы думаете, что бабушка не соскучилась?
- МамА, разве вы не видите что происходит? Если не видите, так включите телевизор и посмотрите. Сплошные цурес(13)! Подумайте сами: как мы могли приехать в воскресенье? В такой обстановке? Не переживайте, сегодня улицы немного успокоились и Суха с Захвочкой поехали к вам. Позвоните им на мобильник.
- Вот так всегда! Дела важнее семьи, да?!
После небольшой, но выразительной паузы Председатель продолжил:
- Мы уже обсуждали этот вопрос, мамА! Захвочка скоро будет у вас. Не переживайте. Я, к сожалению, сейчас никак не могу говорить. У меня Шимон Перес на втором проводе висит.
- Ладно-ладно, не нервничай. А крыс мы всё-таки вывели. Твой охранник был-таки прав. Нашим цитрусовым и яблокам уже ничего не угрожает. Передай ему большое мерси(14). Я непременно угощу его кускусом и авокадо, когда окажется у нас.
- Отлично. Я очень рад за вас. До свиданья!
- Салям, наш дорогой!
Упоминания о крысах отвлекли Ясера от насущных мыслей.
Дело в том, что Сюзан-Сулима много лет назад хотела попробовать свои силы в сельском хозяйстве, на поприще выращивания мандаринов, клемантинов, померанцев и других цитрусовых, вместе с яблоками и сливами. После удачного бракосочетания дочери мечте было суждено сбыться. Ясер оперативно национализировал виноградник на соседней улице – с целью его дальнейшей передачи в распоряжение Союза революционных палестинских писателей. Союз, в свою очередь, единогласно решил передать земли лучшей современной писательнице. После этого Сулима могла наслаждаться запахами сада, а выращенные в нём плоды позволяли всецело отдаться делу революционного творчества и благородному ожиданию внуков благородного семейства.
Говорят, что именно свежестью сада талантливой писательнице были навеяны строки детского стихотворения, на котором подрастает новое поколение:
Хумус(15) с питой(16) получу
И смогу накушаться,
Если буду вместе с папой
Абу-Амара слушаться.

Песнь песней...
Но собранному урожаю вдруг начали угрожать крысы. Дело в том, что эти мерзопакостные грызуны нашли лазейку в погреб Сухиной матери. Пренебрегая всеми нормами уважения к хозяевам дома, они (крысы) принялись изгрызать дары урожая осени 1997 года. Причём, ели они, в основном, фрукты. А к картошке вообще не прикасались. С жиру бесились, скверные. Да если бы ели по нормальному! А то каждый плод – не едят, а надкусывают. И всё приходится потом выбрасывать. Как будто, твари, соображают, и цель себе поставили – все семейные запасы уничтожить.
С крысами пытались бороться всеми возможными средствами. Яд подсыпали – не помогло. Да и соседка подсказала, что отравившаяся крыса может забраться в какую-нибудь дыру в полу и там сдохнуть. Какая вонь потом будет! Придётся ломать напольные плиты, чтобы извлечь оттуда разлагающееся тело.
Пробовали устанавливать крысоловки – безрезультатно.
Родственник из Эль-Биры – председатель Союза палестинских музыкантов – предложил вырастить «крысоеда», крысиного короля. Для этого нужно отловить нескольких крупных особей мужского пола, поместить их в металлическую бочку и оставить в тёмном прохладном месте. Через несколько дней изголодавшиеся и потерявшие надежду выйти на волю самцы начнут кусать и поедать друг друга. Бои между ними будут продолжаться до тех пор, пока через какое-то время в бочке не останется только один самый сильный и психически закалённый представитель зловредного семейства. Он-то, почувствовавший пьянящий запах крови соплеменников и опустившийся в пропасть пренебрежения нормами млекопитающего мира, если окажется на свободе – будет грызть собратьев и искать их с остервенением осведомителя ШАБАКа.
Но на практике, как оказалось, создать крысоеда очень не просто. Во-первых, нужно поймать нескольких крыс-самцов. А, во-вторых, вполне достаточно того, что во-первых. Лабораторные крысы-альбиносы для такой задачи не подойдут – выросшие в галуте(17), они не отличаются подходящим здоровьем. Да и добывать пищу не умеют – привыкли питаться за госсчёт.
Спасение от грызущей стихии пришло неожиданно. Один из офицеров спецподразделения «17», услышав разговор о крысах, подсказал, как решить проблему в кратчайшие сроки. Нужно взять одну крысу, поместить её в трёхлитровую стеклянную банку – так, чтобы животное не могло выбраться. Затем в банку подливать, понемногу, концентрированную кислоту или щелочь (но не одновременно, чтобы данные вещества не нейтрализовали друг друга). Крыса, предчувствуя утомительное ожидание смерти, поначалу будет метаться. Но, сообразив, что из этой камеры уже не выйти, начнёт вопить диким и страшным криком. Грызуны, заслышав предсмертные стоны подвергшегося пыткам сородича, подчиняясь закону об условных рефлексах выдающегося русского учёного Павлова, побегут от ужасного места и долго не решатся вернуться. Крысиный адреналин, выпущенный в воздух, будет ощущаться животными в течение многих месяцев.
В идеальном случае крысы не вернутся в место исхода никогда. Но с появлением нового подросшего поколения, а также в случае миграции особей, возможен рецидив. В такой ситуации курс декрысации придётся повторить. Чтобы облегчить процесс проведения повторного курса, можно воспользоваться магнитофонной записью крысиного вопля. Запись необходимо произвести на качественной аппаратуре (желательно в студии), чтобы обеспечить максимальное сходство с оригиналом. Преимущество записи – в возможности усилить звук и при помощи расставленных колонок создать замечательный стереоэффект.
Для проведения антикрысиной операции воспользовались обычной лабораторной крысой из университета "Бир-Зейт" в Рамалле. Всё прошло, как и было задумано. В трёхлитровую банку, где сидело животное, понемногу подливали концентрированную кислоту. Несколько капель жидкости попали на голову крысы и она, поначалу, пыталась передними лапками избавить себя от непонятной заразы. Интенсивные лапкоподёргивания не приносили желанных результатов. К тому же, сами лапки, лишённые волосяного покрова, оказались особенно чувствительны к химическим ожогам.
Кислота, покрывшая дно банки тонким слоем, постепенно растворяла в себе частицы кожи и кровь животного. Крыса, пометавшись из стороны в сторону, как и было предусмотрено, принялась издавать ужасающие крики…
- Вот если бы и евреев можно было так вывести, – мечтательно произнёс офицер из подразделения «17».
- Не евреев, а сионистов, – поправил Арафат. – Это не одно и то же. Это две большие разницы.
В последнее время палестинское руководство прикладывало немало официальных усилий, чтобы временно разъяснить всем и вся – справедливый гнев народа направлен не против евреев, а против сионизма. Евреи испокон веков жили среди мусульман и, нужно отметить, жили ни в чём себе не отказывая. Потом появился большебородый венский мечтатель, ничего не понимающий в ближневосточных реалиях, и заразил евреев оккупационным вирусом. Просионистские круги во всём мире поддержали эту идею – построить развитое сионистское общество в отдельно взятой стране.
Как верно заметил один из лидеров автономии Саиб Абдель-Хасанович Арикат: «Принадлежность к сионистскому отродью определяется не национальностью или гражданством, а отрицательным отношением к суверенному праву палестинского народа на создание независимого государства со столицей в Иерусалиме».
Примечательно, что в представленной всему прогрессивному человечеству Палестинской хартии (в предпоследней редакции) так и говорится, что евреи, родившиеся в Палестине до сионистской оккупации 1948 г, также являются палестинцами и поэтому могут претендовать на получение гражданства в будущем палестинском государстве…
Ведь, по большому счёту, между арабами и Израилем существует всего одно серьёзное разногласие. По аграрному вопросу. Считают арабы, что нет места Израилю на земле…

Глава В

В обязанности военнослужащих, несущих службу на КПП «Кедр», входит контроль над выездом и въездом на границе официального Израиля и субъекта федерации.
В дни «сегера»(18) свободное движение через КПП разрешено только гражданам Израиля на транспортных средствах с израильскими номерными знаками, то есть знаками жёлтого цвета. На транспортных средствах жителей автономии – знаки белого цвета и буква «фе».
Когда объявлен сегер, движение транспорта становится мало интенсивным, и военнослужащие обязаны особенно тщательно вглядываться в лица всех граждан и не граждан, пересекающих границу. Если водитель и пассажиры обладают лицами явно еврейской национальности – их пропускают без досмотра и проверки документов. То же самое относится и к пригиюрившимся(19) блондинам-европейцам и раскосым азиатам в ермолках – они теперь такие же аиды(20), как и остальные. Иностранным рабочим (румынам, таиландцам, колумбийцам и т.п.) при наличии аид-сопровождения проблем на КПП не устраивают. А вот арабам, хотя они и фирменные, израильские, могут сделать длительные и малоприятные досмотры-обыски – вдруг поддались на уговоры террористов и провозят с собой запчасти и принадлежности к взрывному устройству.
Кстати, самый надёжный способ провозить взрывчатку – спрятать её в шине запасного колеса. Не найдёшь! Но на этот случай ещё в начале мирного процесса были предусмотрительно введены дополнительные ставки – прапорщик и крупная белая пушистая собака. Нюх у собаки настроен на взрывчатые вещества и наркотики из серии «героин». Не всегда собака в сопровождении прапорщика появляется на КПП. Но когда они появляются – работают замечательно, всё обнюхивают с пристальным старанием.
Говорят, если такую собаку долго не выпускают на задание, у неё начинается ломка. У прапорщика, говорят, тоже…

Стоящие на боевом дежурстве резервисты толпились у невысокого и нехудого Толика, бывшего врача-проктолога, ныне занимающегося посредническими услугами при съёме-аренде жилья в районе Большого Ашкелона. Правда, медицину Толик полностью забросил не сразу, пытаясь заниматься её альтернативными методами.
Толпа состояла из трёх русскоязычных человек. Ещё один военнослужащий – ивритоговорящий Ицхак Мизрахи – сидел чуть поодаль, не в силах переносить враждебную его уху русскую речь. Предки Ицика – курдские евреи – оказались в Израиле в конце 40-х годов. Один дедушка прибыл из Ирака, другой – из Ирана. А Ицхак, пусть и коренной израильтянин, в глазах общества остался евреем курдского происхождения.
Из всех заступивших на вахту Ицик был единственным, кто так и не получил школьный аттестат зрелости. Не говоря уже о том, что двое из присутствующих имели высшее академическое образование. Зато Ицхак из всех присутствующих был единственным старшим сержантом. Остальные, пройдя краткие курсы молодого бойца и так и не понюхав пороха, получили скромное звание рядовых автоматчиков ЦАХАЛа(21).
«Это там они были докторы-шмокторы, – рассуждал Ицхак. – А здесь пусть побудут под моим началом».
Сама мысль о том, что люди с высшим академическим образованием служат в его подчинении, грела Ицхаку сердце, но на младших по званию никак не сказывалась. Старший сержант моторизованной инфантерии был человеком невредным и благородным в глазах своих. Почти Салах ад-Дин… А в его прикрытой чёрной ермолкой голове струились не инженерные, но всё-таки мысли о кодексе поведения еврея.
В обществе русскоязычных товарищей по оружию Ицхак чувствовал себя целенаправленно, но скучно. И сидел он помногу часов, перечитывая тексты псалмов. И считал часы от заутренней молитвы до обедни, и после минхи(22) – до вечерни…
Имея опыт общения с советскими евреями, Ицик выработал для себя определённую модель тестирования. От своего раввина ему стало известно, что в бывшем СССР все евреи ели свинину. Правоверный Ицхак слова «свинина» произносить не хотел, поэтому обращался к русскоязычным репатриантам с вопросом: ты в галуте кроликов кушал? Если репатриант говорил, что не кушал, ссылаясь на кашрут(23), Ицхак делал вывод, что с этим человеком лучше дела не иметь. Если отвечал, что кроликов ел – такому человеку можно доверять.
А русские тем временем продолжали слушать пышнотелого с пролысиной Толябу, который рассказывал без устали.
- А ещё такой анекдот, – не переставал самодовольный Толик-доктор. – Приходит кочевник в публичный дом. А там ни одной свободной девочки – все заняты, и ждать приходится долго. Ну, администраторша подсуетилась и предлагает: адони(24), можно ли вам для полного вашего удовлетворения енота?
- Чего? – переспросили слушатели.
- Енота, – повторил Толяба, – животное такое, млекопитающее. Ну, кочевник поначалу обиделся: как, мол, вы такую мерзость мне предлагаете. Но хозяйка настаивает: попробуйте, говорит, это животное нас всегда выручает, и все клиенты довольными остаются. Согласился кочевник, уединился с енотом. Через некоторое время выходит довольный, сияет весь. И к хозяйке: я хочу это животное купить. Хозяйка отнекивается – одна у нас такая работница, не отдам! Короче, с большим трудом и при помощи большой суммы уломал-таки хозяйку. Приносит енота к себе в шатёр, усаживает на коврик перед домашним очагом и зовёт жену. Приходит жена, а он ей: ну-ка быстро научи это животное готовить кускус(7) и утёбывай к твоей матери!
Присутствующие дружно заржали, а Ицхак, оторвавшись от книги, закричал по-русски:
- Давай работай, падла!
Это иногда, для разрядки, выкрикивал Ицхак враждебным языком одно из нескольких заученных выражений.
- А ещё есть такой анекдот, – продолжал доктор Толяба, не обращая внимания на потомка курдских повстанцев. – Приходит еврей в публичный дом и говорит: я хочу девочку, чтобы заняться с ней любовью по-еврейски. Все девочки-работницы переглянулись – не понимают, что это за любовь такая. И только одна девочка встаёт – пройдёмте, так сказать, в комнату. В общем, заходят они туда, и девочка говорит: вы меня извините, я не знаю, что такое «любовь по-еврейски», но у нас здесь большая конкуренция и поэтому я предлагаю заняться обычной, но я вам сделаю скидку 30 шекелей: 120 шекелей вместо 150. Вам подходит? Бе-седер!(25) – говорит еврей, – так это же и есть любовь по-еврейски!
- Ха-ха-ха! хe-хe-хe! С-сы-сы-сы! – активно посмеялись уроженцы Страны Советов.
- Хватит, падла! Давай работай! – внёс свою лепту неугомонный Ицик.
- А ещё я помню, – размахивая руками, голосил бывший врач-проктолог, – как на курсе молодого бойца повели нас на ночные стрельбы. Лейтенант, странный, приказал на краях площадки для стрельбы зажечь огоньки – пустые консервные баночки из-под маринованных огурцов, наполненные горючей жидкостью. Короче, мы отстрелялись. И потом летёха говорит мне: «Принеси огонь обратно». Пошёл я за огнём и смотрю – баночки попереворачивались, бензин вылился, земля горит. А лейтенант орёт: «Неси огонь быстро»! А как я огонь принесу? Как я его с земли собирать буду? То есть, в буквальном смысле огонь принести. Что я ему, йог…
Бывший врач прервался на полуслове, так как к КПП со стороны автономии в сопровождении палестинского полицейского джипа подъехал белый блестящий мерс с белыми газовскими номерами.
Ицик, заметив машину издали, и, радуясь некоему разнообразию, бросился навстречу нежданным гостям.
Мерседес, плавно обогнув ленту-протыкалку, остановился рядом с бронированной армейской будкой. Стекло в дверце водителя опустилось на треть, и пред карие очи Ицика предстал широкомордый усатый газовчанин средних лет в приличном чёрном костюме.
«В такие костюмы у нас одеваются только адвокаты, выступающие в суде и высококвалифицированные докторы-шмокторы – во время официальных визитов президента в больницу и по случаю симпозиумов», – проанализировал старший сержант и никак не мог понять кто перед ним: водитель или высокопоставленный чиновник автономии.
- Теудат-зэут!(26), – потребовал Ицхак.
Водитель протянул ему какую-то бумажку.
- Куда прёшь?! – поинтересовался Ицик. – Ты что, не знаешь, что территории закрыты?!
- Ай донт андестэнд(27) – заулыбался водитель, и от улыбки его рожа показалась старшему сержанту провокационно широкой.
- Не понимаешь? – закричал Ицик, немного брызнув слюной.
Фразу «ай донт андестэнд» он знал наизусть ещё со школьной скамьи, заучив её в компании с другими популярными изречениями: «ай донт рэди», «лук он дэ блекборд», «Сами Хавив из эбсенд тудэй»(28). Работа в такси заставила выучить ещё несколько профессиональных выражений: «Уот из ё адрес?», «Уэр ё багаж?», «Багаж из пэйд элон»(29). Знал старший сержант и ещё одно короткое выражение, но оно являлось неприличным, и произносить его Ицхак не решался по религиозным соображениям.
Мордастый газовец продолжал улыбаться, тем самым упорно выводя Ицхака из себя.
- Сегодня сегер! Понял?! Закрыто! – потомок бывших ирано-иракскоподданных евреев нервничал. В таком состоянии производимые его глоткой звуки становились ещё более гортанными. – Уот из ё адрес? Уэр ё багаж? Багаж из пэйд элон(29)!
- Кваес(30), – закивал широкомордый и ещё раз протянул солдату удостоверение V.I.P. (особо важные персоны).
Ицхак знал, что данное удостоверение позволяет пересекать зелёную черту в любое время и без досмотра. Но небрежный жест газовика показался ему более чем оскорбительным и, в отместку, старший сержант приказал всем, согласно инструкции об особых случаях, выйти из машины, оставив открытыми двери и багажник.
Внутри мерседеса послышался возмущённый женский голос.
Бывший врач-проктолог Толик хотел было подойти, чтобы, воспользовавшись случаем, поупражняться в английском. Но старший сержант Ицик к этому времени уже занял принципиальную позицию и, хочешь/не хочешь, а в данном случае нужно поддерживать товарища по оружию, тем более, старшего по званию.
- Мы будем жаловаться вашему высшему руководству, – произнёс водитель по-английски, обращаясь на этот раз к Толику и остальным бойцам, в надежде быть понятым.
- Ваше право, – ответил Толик.
- Давай работай, падла! – закричал Ицик по-русски. Это означало, что никаких бесед на непонятном ему языке он больше не потерпит. И дальше пошёл крутой текст на иврите: – Ну-ка, вылезли из машины и открыли багажник! Быстро! Достали из карманов металлические предметы и приготовились к досмотру!
(В израильской армии - впрочем, как и в бывшей советской, - у младшего командного состава очень популярна форма отдачи приказа при помощи глаголов в прошедшем времени. Например: «Упал и начал отжиматься!», «Взяли швабры и вымыли плац, чтоб блестел!», «Заправили койки и построились в центральном проходе!» и т.д. Данный лексический оборот как бы подразумевает, что подчинённый обязан выполнить приказ мгновенно, ещё до того как командир успеет закрыть рот.)

Ицхак Мизрахи произнёс команду громко и чётко, как того требовал устав строевой и гарнизонной службы. Но сидящие в машине подчиняться приказу явно не собирались. Краем глаза старший сержант заметил, что находящаяся на заднем сидении блондинка принялась интенсивно теребить кнопочки сотового телефона.
- Эй, Ицик, а ты знаешь, кто эта блондинка? – спросил Толик, явно разнервничавшись.
- Неужели это она?
- Естественно.
«Вот она какая – Шуламит Алони!» – подумал Ицхак.
В доме Ицика был телевизор, но в семье обычно смотрели только египетские фильмы с переводом на иврит и развлекательные программы с участием Захавы Бен. Из разговоров и беглых просмотров объявлений на центральной автостанции старший сержант знал, что в высших политических кругах есть только две блондинки: Шуламит Алони и Нооми Блюменталь. Но Блюменталь представляет интересы национального лагеря, и поэтому её появление в обществе упитанных палестинцев было исключено. Значит, методом исключения, остаётся Шуламит Алони.
О том, что сидящая в машине представительная дама может оказаться женой того самого Ясера-шмассера, Ицхак даже не подумал…

Полный текст романа - только в бумажном издании! Заказы на книгу принимаются здесь.

Пояснения

1. Динар – денежная единица Иордании.
2. Шекель – денежная единица Израиля.
3. Фалафель – жаренные в масле шарики из бобовой смеси.
4. Шуарма – нарезанное мясное филе, начинка для питы (16).
5. ШАБАК – (ивр.) служба госбезопасности.
6. ООП – организация освобождения Палестины.
7. Кускус – пшеничная крупа и каша из неё.
8. ХАМАС – (араб.) движение исламского сопротивления.
9. Бонжур – (франц.) Добрый день.
10. Салям! – (араб.) Мир /приветствие или прощание/.
11. Пелефон – израильская компания связи, (ивр. разг.) мобильный телефон.
12. Сильвупле – (франц.) пожалуйста.
13. Цурес – (идиш, украинский диалект) беды.
14. Мерси – (франц.) спасибо.
15. Хумус – бобовая культура и паста, приготовляемая из неё.
16. Пита – (араб.) лепёшка.
17. Галут – (ивр.) чужбина.
18. Сегер – (ивр.) режим изоляции территорий.
19. Пригиюрившийся – (разг., от ивр. «гиюр») принявший иудаизм, прозелит.
20. А ид – (идиш) еврей.
21. ЦАХАЛ – (ивр.) АОИ (Армия обороны Израиля).
22. Минха – (ивр.) обедня, дневная молитва.
23. Кашрут – (ивр.) каноны питания в иудаизме.
24. Адони – (ивр.) мой господин.
25. Бе-седер – (ивр.) ладно, в порядке.
26. Теудат-зэут – (ивр.) удостоверение личности.
27. Ай донт андестэнд – (англ.) Я не понимаю.
28. ай донт рэди, лук он дэ блекборд, Сами Хавив из эбсенд тудэй – (искаж. англ.) Я не готов. Посмотрите на доску. Сами Хавив сегодня отсутствует.
29. Уот из ё адрес?, Уэр ё багаж?, Багаж из пэйд элон – (искаж. англ.) Какой у вас адрес? Где ваш багаж? Багаж за отдельную плату.
30. Кваес – (араб. разг.) хорошо.

к оглавлению "Книжного развала"
главная страница языкового сайта
старая входная страница
Любые прихожие для дома: стенки для гостиной. Производитель мебели из стекла.