Международные отношения в советской школе, или Мы из КИДа!

КИД – большинство современных школьников никогда не слышали подобной аббревиатуры. Между тем, в 80-х годах Клубы интернационального общения (именно так расшифровывается КИД) были весьма популярны в школах СССР. Они давали представление о жизни сверстников за рубежом, в основном в странах соцлагеря, или союзных республиках, которые, учитывая советские расстояния, казались тоже очень далекими и интересными. Благодаря КИДам можно было пополнить коллекцию открыток, календариков, фантиков уникальным экземпляром, присланным другом по переписке из Венгрии или Болгарии, а может быть, Азербайджана или Эстонии, что тоже было неплохо. И, наконец, они давали возможность попрактиковаться в эпистолярном жанре, а главное – в иностранном языке. Кстати, вели КИДы чаще всего как раз учителя иностранного языка.

Нашему классу повезло, наша классная дама – Наталья Николаевна вела английский. Перейдя из младшей школы в свой новый классный кабинет, мы остолбенели. На стендах вроде бы знакомые буквы складывались в совсем незнакомые слова, а под хорошо известным портретом Ленина над доской вместо привычной цитаты значилось нечто для нас не читаемое. Но больше всего поразилась я примерно через неделю, когда, зайдя в кабинет после последнего урока, увидела трех старшеклассниц. Одна читала письмо на не знакомом мне языке, а две, смеясь, вырывали друг у друга яркую открытку. Подойдя ближе, я восхитилась изящной красотой рисунка, изображавшего мальчика и девочку в забавных нарядах на фоне тонко нарисованных домиков с остроконечными крышами. Я собирала открытки, и поэтому, превозмогая робость, спросила:

- Откуда это у вас?

- Мы из КИДа! – гордо заявила одна из девочек, ровным счетом ничего мне не объяснив.

Загадочная аббревиатура не давала покоя ещё неделю, пока я не задала этот вопрос Наталье Николаевне. Так я узнала о Клубе интернациональной дружбы. А примерно через год почти половина нашего класса уже с удовольствием «клубилась» в нём.

Меркантильные мальчишки, как водится, преследовали свои корыстные цели: жадно сдирали марки с конвертов, выклянчивали у друзей по переписке календарики и жвачку. Девчонки, как мне теперь кажется, больше ценили само общение. Они тоже очень радовались удивительным открыткам, художественным или с видами прекрасных городов, гор и рек. Но больше все-таки делились впечатлениями о своих друзьях по переписке, пересказывали истории из жизни далеких сверстников. В седьмом – восьмом классе высшем КИДовским пилотажем стала переписка с друзьями противоположного пола. Такие письма, пусть совсем невинные и даже иногда откровенно скучные, были окружены неким романтическим флером. Но друзья-мальчишки достались не всем. И я с удовольствием дружила на расстоянии с девочкой Илонкой из венгерского города со сложным названием Дунауйварош. Это была очень забавная переписка. Илонка практиковалась в русском языке и писала письма на нём с кучей смешных ошибок. Но кроме того, она изучала английский и, по настоянию Натальи Николаевны, именно на этом языке я должна была ей отвечать. Также общалось с зарубежными друзьями и большинство моих одноклассников: им писали на русском, они отвечали на английском. Только двое наших «немцев» – Сережа и Наташа и отправляли, и получали письма от своих друзей из ГДР строго на немецком.

Моя подружка по переписке Илонка была на год старше меня и, в принципе, наши с ней представления о жизни и интересы были весьма похожи. Как и я, она клянчила у родителей собаку, терпеть не могла физкультуру, а её папа, как и мой, работал на металлургическом заводе. Её письма об успехах папиной бригады, рекордных ковшах стали были мне близки и понятны. А однажды я даже сделала сообщение на политинформации о выполнении плана бригадой Илонкиного отца, за что Наталья Николаевна написала мне в дневник благодарность.

Переписывались мы с Илонкой до 90-го года, в тот год она оканчивала школу, и последнее письмо от неё я получила весной. Я ещё пару раз писала ей, а потом перестала, решив, что у моей далекой подружки началась новая взрослая жизнь. Да и меня ждал последний ответственный учебный год. Закончила я школу в 1991-м, когда всё привычное и знакомое вдруг начало трещать по швам, а далекие зарубежные и не зарубежные друзья вдруг стали ещё дальше. Но я до сих пор берегу все Илонкины письма со смешными ошибками и две небольших, формата конверта, картинки с видами Дуная в картонных рамках. Когда я смотрю на них, советское детство, в котором было мало жвачек, но много друзей и искренних отношений, накрывает меня теплой волной счастливых воспоминаний.

По материалам сайта http://20th.su Дети, как инструмент в советской дипломатии

Вернуться