ЭТИ ДВИР (жена Шломо Двира) РАССКАЗЫВАЕТ:
«Как меня пытали в ШАБАКе»
«23 мая 2002 года в наш дом в поселении Бат-Аин ворвались десятки полицейских. С самого начала они вели себя агрессивно: схватили меня и восьмимесячную дочь и затолкали в полицейский фургон. Все это видели двое других моих детей – двух и трех с половиной лет. Когда нас увезли, дети остались без присмотра и плакали до тех пор, пока не пришли соседи.
Нас доставили в камеру для допросов ШАБАКа на Русском подворье в Иерусалиме. Я отказалась отвечать на вопросы. Тогда следователь-женщина (ее имя Эрика Ахазе) вцепилась мне в лицо и сказала: либо я заговорю, либо меня изобьют и я проведу в тюрьме много времени. В ответ я открыла книгу Псалмов, которую успела взять с собой, и начала читать. Та же полицейская вырвала книгу из моих рук и швырнула на пол. Я стала читать Псалмы, которые помню наизусть. Это придало мне сил для продолжения допроса. Полицейская пришла в ярость и стала бить меня по лицу. Находившийся в камере следователь – Шмулик Пьямента – тоже несколько раз толкнул и ударил меня. Я сказала, что мужчина не должен до меня дотрагиваться, если они решили бить – пусть бьет женщина. После этого меня била только Эрика.
Я молчала. Тогда Эрика Ахазе, Шмулик Пьямента и еще одна женщина из ШАБАКа, до тех пор молчавшая, стали угрожать, что у меня отнимут ребенка, которого я во время избиения прижимала к себе. И перешли от слов к делу – набросились и втроем стали вырывать у меня дочь. Они орали и били меня по лицу. Я не могла больше сопротивляться, и шабакники выхватили у меня девочку и вынесли наружу.
Следователи держали девочку за дверью, чтобы я могла хорошо слышать, как она заходится в плаче. Меня же приковали наручниками к стулу. Они оскорбляли меня и говорили: хочешь накормить твою дочь – отвечай на вопросы. Если нет – мы отправим ее к социальным работникам. Это продолжалось полтора часа. Кроме того, они говорили, что мой муж меня «сдал», что он «повесил все на меня» и я долго буду сидеть в тюрьме.
Через полтора часа мне позволили покормить ребенка грудью. Я просила следователей-мужчин выйти из камеры, но они не согласились. Более того, они закрыли окно и начали курить. Комната наполнилась табачным дымом.
Потом мне дали свидание с адвокатом Нафтали Верцбергером. Адвокат сказал, что ему тоже угрожали моей отправкой в женскую тюрьму «Неве-Тирца», если я продолжу молчать. Из-за этого адвокат решил подать жалобу на ведение следствия. По закону арестованный имеет право не отвечать на вопросы. Когда он ушел, мне вернули ребенка и оставили в камере. Мою сумку тоже вернули. Время от времени входили следователи и задавали вопросы, но я не отвечала.
Единственное, о чем меня спрашивали: знакома ли я с арестованными по делу о попытке теракта против арабов. Никаких вопросов, кроме «Знакома ли ты с Ноамом Федерманом?», «Знакома ли ты с Йосефом Бен-Барухом?», мне не задавали. Ради этого меня мучили шесть с половиной часов – с 14.30 до 21.00.
В 21.00 велели собираться: за то, что я не отвечала на вопросы, меня отправляют, как и было сказано, в тюрьму «Неве-Тирца». Шабакники довели меня до полицейского фургона, стоявшего во дворе, и вдруг... ушли. Я поняла, что это была еще одна уловка – напоследок. У меня не было денег на дорогу. К счастью, товарищи из поселения ждали напротив КПЗ.
Во время допроса и избиений мне было очень трудно, но я сдерживала слезы, потому что знала: все происходящее в комнате шабакники записывают на кассету и потом будут показывать моему арестованному мужу, чтобы он не выдержал и сознался в том, чего хочет ШАБАК. Собственно, нас для этого и привезли на Русское подворье».
Примечание радиостанции "Седьмой канал"
Эти Двир оказалась права. Адвокат Н. Верцбергер, посетивший ее мужа на следующий день, узнал, что видеозапись допроса Эти действительно была использована «в интересах следствия». Шабакники заставляли Шломо Двира еще и еще раз слушать плач восьмимесячной дочери и смотреть на избиваемую жену. Значит, что-то у них в ШАБАКе не сходится. Значит, решили выбить признание любой ценой. Удалось ли?
Теме произвола израильской полиции и ШАБАКа, сопоставимого разве что с действиями НКВД,
посвящена статья Софьи Рон "Лубянка на Русском подворье".
