МАТЕРИАЛЫ О ПОЛИНЕ ЖЕМЧУЖИНОЙ (ПЕРЛ КАРПОВСКОЙ) - ЖЕНЕ В.М.
МОЛОТОВА, ПОСТРАДАВШЕЙ ОТ СТАЛИНСКИХ АНТИСЕМИТСКИХ РЕПРЕССИЙ
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
(источник - )
Жемчужина Полина Семеновна (настоящие имя и фамилия - Перл Семеновна Карповская) (27.2.1897, село Пологи Александровского уезда Екатеринославской губ. - 1.5.1960, Москва), государственный деятель. Дочь портного. Сестра Жемчужиной в годы Гражданской войны репатриировалась в Эрец-Исраэль. Образование Полина получила на рабфаках 2-го МГУ (1923) и 1-го МГК (1925). Училась на экономическом факультете Московского института народного хозяйства имени Г.В.Плеханова (1925-26). С 1910 работала папиросницей на табачной фабрике (Екатеринослав), в 1917-18 кассир в аптеке. В 1918 вступила в РКП(б) и в Красную армию. В 1918-19 работала политработником в частях 12-й армии, заведовала клубом, а в 1919 была направлена на подпольную работу в Киев. В 1919-20 инструктор по работе среди женщин ЦК КП(б) Украины. В 1920-21 заведующая женским отделом Запорожского горкома, в 1921-22 инструктор Рогожско-Симоновского райкома РКП(б) г.Москвы. В 1921 вышла замуж за В.М.Молотова. Стала близким другом жены И.В.Сталина Надежды Аллилуевой. В 1927-29 секретарь партячейки, а в 1930-32 директор парфюмерной фабрики "Новая заря". В 1929-30 инструктор Замоскворецкого райкома ВКП(б). В 1932-36 управляющая трестом высшей парфюмерии (ТЭЖЭ). После гибели Аллилуевой Жемчужина как супруга Молотова претендовала на роль "первой леди" СССР. С 1936 занимала руководящие посты в Наркомате пищевой промышленности СССР: с июля 1936 начальник Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности, с ноября 1937 зам.наркома. 19.1.1939 из наркомата выделен самостоятельный Наркомат рыбной промышленности СССР, во главе которого поставлена Жемчужина С марта 1939 кандидат в члены ЦК ВКП(б). Однако самостоятельный пост был не для Жемчужиной, и 21.11.1939 она была переведена в Наркомат легкой промышленности РСФСР нач. Главка текстильно-галантерейной промышленности. В феврале 1941 на XVIII партконференции выведена из состава кандидатов в члены ЦК. С 1942 активно работала в Еврейском антифашистском комитете (ЕАК). В начале 1948 ЕАК был разогнан, а в мае 1948 Жемчужина выведена в резерв Министерства легкой промышленности РСФСР. 29.01.1949 арестована и обвинена в том, что "на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами", а через два месяца ее муж был освобожден от должности министра иностранных дел и потерял большую часть своего влияния. 29.12.1949 Особым совещанием при МГБ СССР приговорена к 5 годам ссылки в Кустанайскую область. В январе 1953, при подготовке к новому открытому процессу, арестована в ссылке и переведена в Москву. На следствии к ней применялись пытки. Сразу же после смерти Сталина, когда ее муж вновь занял руководящие позиции в стране, была освобождена по приказу Л.П.Берии и реабилитирована.
Loading...
Источник:
Рой Медведев
СОРАТНИКИ (отрывок из главы "МОЛОТОВ")
В первые годы после войны проведение внешней политики СССР оставалось главной заботой Молотова, хотя по своим личным качествам он мало подходил для работы на дипломатическом поприще. Молотову приходилось не раз выезжать в Нью-Йорк для участия в работе ООН. Его речи на Генеральных Ассамблеях были обычными для него - обстоятельными, сухими и скучными. В тот период у союзников и сторонников США в ООН было большинство голосов, и в Совете Безопасности Молотову очень часто приходилось прибегать к праву "вето". В кругах ООН Молотова прозвали в связи с этим "Господин НЕТ", слово "нет" Молотов произносил много раз. В обязанности Молотова входило и поддержание связей с НКВД (МГБ) по вопросам разведки.
Георг Бартоли писал в одной из своих книг: "Молотов носил пенсне бюрократа и имел внешность усердного ученика. Черчилль видел в нем "совершенного современного робота"... Но Джилас, который с ним близко встречался, объяснял, что роль Молотова не следует недооценивать; Сталин и Молотов дополняли друг. друга".
Разумеется, как член Политбюро Молотов несет ответственность и за все репрессии послевоенных лет: за "ленинградское дело", за арест почти всех членов Еврейского антифашистского комитета, а еще ранее - за выселение многих народностей СССР с их национальной территории. Жертвой одной из этих репрессивных кампаний стала жена самого Молотова - Полина Семеновна Жемчужина.
Еще юной девушкой Полина Жемчужина вступила в партию в 1918 году. Через несколько лет она уже возглавляла женский отдел одного из обкомов партии на Украине. В начале 1920-х годов в Москве проходил съезд женотделов, на который приехала и Жемчужина. Но здесь она тяжело заболела и попала в больницу. Молотов, который отвечал за проведение съезда, решил навестить заболевшую делегатку. Потом он приходил к ней еще несколько раз, а после выздоровления Жемчужина уже не вернулась на Украину, а осталась в Москве и стала хозяйкой в доме секретаря ЦК Молотова. Вскоре у них родилась дочь Светлана.
В Кремле Полина Жемчужина очень подружилась с женой Сталина Надеждой Аллилуевой. Молодые женщины часто встречались друг с другом, были откровенны, и для Жемчужиной не было секретом, что отношения между Сталиным и его женой становились все более тяжелыми. В роковой день, 15 ноября 1932 года, когда на ужине у Ворошилова Сталин грубо обошелся с Надеждой Аллилуевой, она покинула квартиру Ворошилова вместе с Полиной Жемчужиной, которая долго пыталась успокоить оскорбленную Надежду. Когда утром следующего дня жену Сталина нашли в своей спальне с пистолетом в руке и с простреленной головой, первыми были вызваны сюда Орджоникидзе с женой Зинаидой и Молотов с Полиной. Только после этого разбудили Сталина и сообщили ему о самоубийстве жены.
Для мстительного и подозрительного Сталина Полина Жемчужина уже тогда стала персоной non grata. Но Сталин умел ждать и тщательно скрывать свои чувства. Чистки 30-х годов обошли Полину Жемчужину. Более того, она стала занимать во второй половине 30-х годов ответственные посты в аппарате Совета Народных Комиссаров. Жемчужина некоторое время была заместителем наркома пищевой промышленности, наркомом рыбной промышленности, затем управляла косметической промышленностью, или Главпарфюмером. На XVIII съезде ВКП(б) Жемчужина была избрана кандидатом в члены ЦК. Через несколько лет после окончания войны на Ближнем Востоке появилось еврейское государство Израиль, созданное по решению ООН при активном содействии СССР. Вскоре в Москве появился посол Израиля Голда Меир. Естественно, что на различного рода приемах, которые устраивало в Москве израильское посольство, присутствовали и члены ЕАК. Голда Меир и Полина Жемчужина не раз беседовали друг с другом.
К этому надо добавить, что у Полины Жемчужиной была родная сестра, которая еще в годы гражданской войны уехала из России. Полина переписывалась с ней до 1939 года. Если Молотову приходилось заполнять анкету и, в частности, отвечать в ней о "родственниках за границей", то он должен был писать здесь о сестре жены и о племянниках жены, которые теперь жили в Израиле. Хорошие отношения между Израилем и Советским Союзом длились, однако, недолго. В 1948-49 гг. стала набирать силу пресловутая кампания против "безродных космополитов". Начались массовые репрессии против еврейской интеллигенции и ликвидация почти всех еврейских общественных и национальных организаций. В это время для Сталина и наступил удобный момент расправиться с Полиной Жемчужиной, когда-то ближайшей подругой его жены. По мнению Сталина, она знала слишком много. Конечно, на первый план выдвигались другие обвинения.
Жемчужина была обвинена в "измене Родине", в связях с международным сионизмом и т.п. Вопрос о ее аресте обсуждался на Политбюро. После того как Берия изложил данные своего ведомства, все члены Политбюро проголосовали за арест Жемчужиной. Молотов воздержался.
Вернувшись домой, Молотов должен был первым сообщить жене и о решении Политбюро, и о ее близком аресте.
- И ты поверил во всю эту клевету! - кричала в отчаянии его жена.
- Но там были представлены такие убедительные документы, - отвечал растерянный и подавленный Молотов.
На следующий день Жемчужину арестовали. Бывший генеральный секретарь Компартии Израиля С.Микунис рассказал в своих воспоминаниях об одной из встреч с Молотовым:
"...В 1955 году у меня произошла довольно любопытная встреча с Молотовым... в Кремлевской больнице в Кунцево, куда меня положили после того, как я немного прихворнул... Здесь совершенно случайно в одном из больничных коридоров я и встретил Молотова. До этого я его видел только один раз в Париже, когда он выступал на съезде сторонников мира... Теперь, в Кунцево, Молотов был, как и я, в больничной пижаме, но, несмотря на это, он выглядел, как всегда, надменным, выражение лица холодное, жесткое. Увидев его, я подошел к нему и спросил: "Почему вы как член Политбюро позволили арестовать свою жену?". Он окинул меня холодным взглядом и спросил, а кто я, собственно, такой. Я ответил: "Я генеральный секретарь Коммунистической партии Израиля, и поэтому я вас спрашиваю, и не только вас, я спрошу об этом ЦК... Почему вы дали арестовать свою жену Полину Жемчужину?" Он с тем же стальным лицом, на котором не дрогнул ни один мускул, ответил: "Потому что я член Политбюро и я должен был подчиниться партийной дисциплине... Я подчинился Политбюро, которое решило, что мою жену надо устранить..." Вот какая любопытная была сценка".
Татьяна Блажнова
ЕГО ЖЕМЧУЖИНА
В обществе устоялось мнение, что В.М. Молотов "сдал" арестованную в конце 1940-х жену, не защищал, не отстаивал, а, как прожженный карьерист, струсил. Так ли это было? И всегда ли эффектный жест и самое естественное, простое решение оказываются самыми разумными?
Опасные связи
Сподвижники вождя всех времен и народов собрались в Волынском - Сталин только что умер. Он еще лежал на кушетке, когда Молотов повернулся к Берии и сухо сказал: "Верни Полину".
Ее привезли домой через несколько дней. Ходить она не могла, молчаливые и вежливые чекисты внесли Полину Семеновну на руках. Оказалось, уже месяц как она опять была в Москве и весь февраль шли допросы. Готовился новый грандиозный процесс, к которому подверстывались и "дело врачей", и дело Еврейского антифашистского комитета, в котором Полина Семеновна Молотова-Жемчужина была когда-то на первых ролях. На этот раз собирались сделать фигурантом на новом процессе и Молотова - для того Жемчужину и привезли в столицу из кустанайской ссылки.
Четыре года миновало к этому времени, как она была арестована. Пять лет как развелась с Молотовым. Когда стало ясно, к чему идет дело, это предложила сама Полина Семеновна. Переселилась тогда к брату и сестре, тем навлекла на них погибель. Их тоже забрали, и живыми из тюрьмы они не вышли. Ради спасения мужа и дочери пожертвовала ими? Или надеялась, что тех все же не тронут?
Свой развод с Молотовым она так объясняла: "Если это нужно для партии, значит, мы разойдемся".
Удивляться, что Полину Семеновну взяли, не приходилось. Удивительно, что это произошло так поздно. Одного того, что у нее в Америке жил богатый брат, а она с ним иногда переписывалась, хватило бы. Но была еще и сестра в Палестине. Да приятельствовала Полина Жемчужина с Надеждой Аллилуевой, которая делилась с нею своими семейными горестями. Накануне самоубийства Надежды, в последний вечер, была с ней. Жемчужину же первую позвала обслуга, увидев Аллилуеву мертвой. Этого тоже было достаточно, чтобы вождь убрал ее с глаз долой.
Тем более что была Полина Семеновна особой заметной. Начальница: руководила в разное время производством текстиля, парфюмерии, рыбным хозяйством в масштабах страны. Кандидат в члены ЦК. Знала все за всех и всех же учила жить: прислуге объясняла, как надо в доме порядок наводить и готовить, наркомовским женам - как одевать детей, чему и как их учить. У нее у самой все было на высшем уровне, как надо: дом в идеальном порядке, наряды лучшие в Москве, дочка, которую учили чему только мыслимо. И мало кто уже помнил, что у Полины Семеновны едва ли среднее образование было. Я спросила внука Полины Семеновны, известного ныне политолога Вячеслава Никонова, какой он помнит свою бабушку. Изысканной - был ответ. Дочь портного из села Пологи Александровского уезда Екатеринославской губернии, она сумела стать дамой.
Молотов увидел ее на женском конгрессе в 1921 году. Его тогда только что избрали секретарем ЦК. Он, понятно, сидел в президиуме. А она, председатель женотдела из Запорожья, была в зале, где кроме нее еще сотни. Однако как-то он ее разглядел - в том же году они поженились. Но если другие кремлевские браки скоро становились лишь анкетной подробностью, тут все шло по нарастающей. Жены высших начальников ведь были по преимуществу парт-тетями с портфелем или домашними хозяйками. Жемчужина среди них, как бы ныне сказали, "звезда", человек образцовой советской биографии. В ней сочетались западная выделанность и выхоленность с советской железной "идейностью" и оптимизмом - ее бы Любови Орловой играть. Даже ее партийная кличка - Полина Жемчужина - звучит как сценическое имя примадонны. А ведь это всего лишь производное от имени, перевод. Такие скромные партпсевдонимы брали самые неамбициозные.
Вячеслав Михайлович ее не просто любил - уважал, восхищался, гордился. Она оказалась ему под стать - а он, напомним, был вторым лицом в стране после Сталина: одиннадцать лет стоял во главе Совнаркома, в войну стал заместителем председателя Государственного комитета обороны, с 1939-го по 1949-й и с 1953-го по 1956-й - министр иностранных дел.
Похоже, что в "еврейские дела" именно он Полину Семеновну и вовлек, поскольку как министр иностранных дел (по поручению Сталина, разумеется) всячески лоббировал после войны создание Государства Израиль (которое вскоре не пожелало идти в фарватере политики СССР и тем обозлило Генералиссимуса). Полина Семеновна мужу с увлечением помогала. Например, устроила прием в честь первого посла Израиля в СССР Голды Меир, сказала ей, что чувствует себя дочерью своего народа. Так что даже обожающий муж признавал: в выборе знакомых Полина Семеновна была неосмотрительна.
Молчание ягнят
Молотов, как считается, не оставил мемуаров (хотя в доме его трижды побывали вежливые и молчаливые люди из "органов" и уносили всякий раз все бумаги, включая поздравительные открытки. По этой же причине в семье почти не осталось фотографий, на которых Полина Семеновна молода). Но у внука, у Вячеслава Никонова, сохранилось несколько страничек, которые их автор озаглавил так: "К летописи". И больше всего там как раз про арест жены: "Передо мною встал вопрос - восстать против грубой несправедливости К., пойти на разрыв с ЦК, протестовать, защищая честь жены, или покориться, покориться ради того, чтобы по крайней мере в дальнейшем продолжать борьбу в партии и в ЦК за правильную политику партии, за устранение многих явных и многим не видных ошибок, неправильностей, главное - за такую линию партии, которая опасно, во вред интересам дела коммунизма искоренялась со стороны зазнавшегося К. и поддакивающих ему, прости господи, соратников".
Сначала даже не понимаешь, кто этот К. Лишь на второй страничке расшифровка - "Ст". Во всем мире Вячеслав Михайлович, видимо, один к этому времени звал Генералиссимуса Кобой. Как это было принято в их кругу в 1912 году, когда они познакомились. Именно Сталин, кстати, "продвинул" Вячеслава Михайловича в секретари ЦК в 1921 году - будущему вождю тогда нужны были свои, надежные люди на ответственных постах. И ни разу с тех пор Молотов его не подвел. Но вот мысленно звал Кобой, - видимо, уже нельзя было и мысленно. Там же, "К летописи", Молотов говорит и о "влиянии зазнавшегося К., возомнившего о себе черт знает что". Но это в записях для себя и для потомков - публично, как известно, Молотов к разоблачению культа Сталина отнесся более чем холодно. Не потрудился даже изобразить поддержку новой "линии партии".
Он сознавал, что свидетелей героической юности вождю, пожалуй, больше не надо. Но, видимо, все же до конца не верил, что прошлое до такой степени не важно К. Молотов ходил к Сталину, просил за жену. Но - не давил, не настаивал. Через сорок лет публицисты скажут: сдал жену. Однако никто при этом не вспоминал, что там еще и дочка была. Может, инстинкт политика и опыт аппаратчика подсказали ему как раз единственно разумную линию поведения? Дернулся бы - ведь мгновенно убили бы и Полину, и дочку, и его самого. Ему ли было не знать правил страшной игры. И Жемчужина их знала. Так ведут себя звери, когда им угрожает более сильный противник: замирают, сливаются со средой, прикидываются сучком, листиком, снегом. Потом Полина Семеновна говорила внукам: "Я знала, что дед меня вытащит". Младшая внучка Молотовых Любовь Алексеевна, с которой беседовала писательница Лариса Васильева, говорила, что они спрашивали бабушку, почему дед за нее не заступился. Полина Семеновна объяснила: "Он считал, что если бы поднял голос, ее уничтожили бы. Эти правительственные мужики все были заложники". То же, в сущности, пишет и сам Молотов в записках: "Что же касается лиц, окружавших К., они в той или иной степени сочувствовали или полусочувствовали мне, но в общем и целом ставили свои карьерные цели и интересы выше". "Кое-кто не открыто - когда никто не слышит! - выражали мне, однако, некоторую моральную поддержку, или, лучше сказать, полуподдержку..." Например, на заседаниях Политбюро Берия, проходя мимо, шептал: "Полина жива!" Собирал на жену товарища "материал", посадил - но он же утешал. Он же потом Полину Семеновну и выпустил без лишней волокиты. Впрочем, в записках Вячеслав Михайлович характеризует Лаврентия Павловича как "полубандита, чуждого ленинизму пройдоху".
Что до ходатайств самого Вячеслава Михайловича перед К., на чем мог настаивать Молотов? Что опровергать? В книге Л.Васильевой "Кремлевские жены" приводятся протоколы очных ставок Жемчужиной с разными людьми. Ее уличали в том, что не дала хода доносу на своего сотрудника, а просто вызвала его и отругала. Что присутствовала на богослужении в московской синагоге по погибшим во Второй мировой войне (она отрицала и была дружно уличаема). Что встречалась с артистом Михоэлсом и ходила на его спектакли. Все это было доказательством вины! Даже то вспомнили, что "Жемчужина добивалась незаслуженного премирования сотрудников и даже награждения их орденами и медалями", - сами же сотрудники об этом и поставили в известность "органы".
В ссылке она значилась как "объект 12". Сексотки доносили по инстанциям: "говорила, не помню, на каком конгрессе, видела В.И.Ленина", "говорила, что раньше жила очень хорошо, было много богатых платьев". А "объект 12" в это время на кустанайском рынке пробовала у торговок сметану - вроде как собиралась купить, выбирала лучшую. Голодная была. Ее на рынке знали. Гнали.
В деле Жемчужиной есть страничка, написанная ее рукой: "Четыре года разлуки, четыре вечности пролетели над моей бедной, жуткой, страшной жизнью. Только мысль о тебе, о том, что тебе еще, может быть, нужны остатки моего истерзанного сердца и вся моя огромная любовь, заставляют меня жить".
Адресат не указан.
После шторма
Она опять поставила дом и выстроила домашних. Вставать после пыток месяца два не могла, лежала и распоряжалась: "Веча, почему ты не ешь чернослив?" Внучки учили языки, занимались музыкой исключительно под патронажем Полины Семеновны. Старшую, Ларису, она просто переселила к себе, эту девочку называли "бабушкин хвостик". Она ходила с Полиной Семеновной даже на партсобрания. После ссылки у нее тряслись руки, и она, чтобы это преодолеть, вышивала! Защищала яростно Сталина, ругала Хрущева. На внуке ее строгость иссякала. Если Вячеслав Михайлович старался "развивать" ребенка - тот в десять лет знал все столицы мира, всех премьеров и президентов, мог "мысленно" проплыть из Рио-де-Жанейро в Сидней, - то бабушку он мог просто попросить, чтобы побегала за ним со шваброй. Она играла в карты и домино - азартна была. Дед запомнился внуку, Вячеславу Никонову, как человек более, чем бабушка, мягкий. Дед был шутник. Говорил: "Мы вятские, ребята хватские". Или: "Никита - савраска без узды". Если они с Полиной Семеновной и спорили, то никто этого не слышал. Лишь иногда, как вспоминает старшая их внучка Лариса Алексеевна, говорил: "Поленька, мы с тобой спорили, я был не прав". Впереди была "антипартийная группа Молотова-Маленкова-Кагановича", лишение всех кремлевских благ, жизнь в Монголии, куда Молотова отправили послом. Но теперь их с Полиной Семеновной могла разлучить только смерть. Кстати, после того, как Вячеслава Михайловича лишили всех "благ", Полина Семеновна вновь проявила характер. Ей-то, большевичке с партийным стажем с 1918 года, да еще жертве репрессий, "блага" теперь как раз полагались! Так что Молотов был прикреплен к поликлинике №1 теперь как муж Полины Жемчужиной.
Весь последний год жизни она провела в ЦКБ. И каждый день Вячеслав Михайлович шел к электричке, ехал до Филей, потом на метро до "Молодежной", проводил в больнице весь день. Смерть ее от рака была для него катастрофой, хотя Молотов пережил жену на 16 лет.
Бог хранил его еще от одного страшного удара: смерти единственной дочери ему пережить уже не пришлось. Как часто бывает у сильных, властных матерей, дочь выросла мягким, незащищенным человеком. И когда в годы горбачевской перестройки кости ее родителям перемывали все, кому не лень, очень этим мучилась. И вот один публицист-лагерник написал, что в конце сороковых она, Светлана Молотова, якобы отреклась от матери. Через две недели после этого она умерла. От инфаркта. Изменились времена, лозунги, но жестокость продолжала убивать.
АРЕСТОВАТЬ В КРЕМЛЕ
(отрывок из книги, изданной в 1991 г. в Минске)
Особую активность в "деле ЕАК" проявлял полковник Михаил Рюмин, опираясь на поддержку Маленкова.
Начались массовые допросы с применением испытанных приемов. Рюмин "доказал" причастность членов ЕАК к "враждебной деятельности". Хотя доказательств не оказалось, суд, основываясь на личных "признаниях" обвиняемых, постановил применить к ним высшую меру наказания.
Председатель Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-лейтенант юстиции А.Чепцов, вынужденный подписать явно сфальсифицированный приговор, спустя несколько лет объяснял: "Я позвонил по телефону, просил принять и выслушать меня. Через несколько дней я был вызван к Маленкову, который вызвал также Рюмина и Игнатьева. Я полагал, что Маленков меня поддержит... Однако, выслушав мое сообщение, он дал слово Рюмину, который стал меня обвинять в либерализме к врагам народа... обвинил в клевете на органы МГБ СССР и отрицал применение физических мер воздействия. Я снова заявил, что Рюмин творит беззаконие, однако Маленков заявил примерно следующее: "Вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками, ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро ЦК занималось три раза, выполняйте решения ПБ". Мы, судьи, как члены партии вынуждены были подчиниться категорическому указанию секретаря ЦК Маленкова".
В 1949 году по этому "делу" была арестована жена Молотова Полина Жемчужина, обвиняемая в "измене родине", в "связях с международным сионизмом".
Жемчужина на свой страх и риск поддерживала как жена министра иностранных дел связи с первым послом Израиля в СССР Голдой Меир, ставшей впоследствии премьер-министром Израиля.
Но главная причина ареста Жемчужиной была иной: она слишком много знала. В ноябре 1932 года жена Молотова оказалась одной из первых в спальне жены Сталина Надежды Аллилуевой, лежащей на полу в луже крови с простреленной головой и пистолетом в руке. За несколько часов до рокового выстрела Жемчужина долго уговаривала Аллилуеву не принимать близко к сердцу грубость Сталина, на семейном вечере у Ворошилова обозвавшего жену непристойным словом. Но Аллилуева все-таки покинула кремлевскую компанию...
Сталин давно подбирался к Жемчужиной, но не было повода, а тут вдруг "связь с иностранной подданной"...
Больше трех лет Жемчужина находилась в ссылке, но в январе 1953 года, после расстрела руководителей ЕАК, ее вернули в Москву для продолжения допросов. Вот как описывает Р.Медведев события тех дней: "День похорон Сталина 9 марта совпал с днем рождения Молотова. Спускаясь с трибуны Мавзолея, Хрущев и Маленков все же поздравили его и спросили, что бы он хотел получить в подарок. "Верните Полину", - сухо сказал Молотов и прошел мимо. Просьбу немедленно передали Берии. Последний, впрочем, и сам понимал, что неразумно держать жену Молотова в заключении... В январе 1953 года она была включена в число участников "сионистского заговора" вместе с группой еврейских врачей. Допросы ее с применением пыток прекратились только 1 или 2 марта. А 9 или 10 марта ее вызвали в кабинет Берии. Она не знала о смерти Сталина и готовилась к худшему. Но Берия неожиданно вышел из-за стола, обнял гостью и воскликнул: "Полина! Ты честная коммунистка!" Жемчужина упала на пол, потеряв сознание. Но ее быстро привели в чувство, дали немного отдохнуть и переодеться и отвезли на дачу к Молотову - подарок к дню рождения".
